Ищу маленький перочинный нож, достаю с антресолей плетеную корзину, старые кроссовки, кепку — для леса сгодятся, разыскиваю дождевик и делаю еще много скучных вещей, но меня не покидает ощущение ценности каждого мгновения жизни, маленького глотка воздуха, вдоха; словно потертые джинсы на выброс, куртка от непогоды, зонтик, бутылка воды в дорогу и есть самое главное, чем и можно по–настоящему дорожить, что человек бережно сохраняет в памяти в красках, о чем рассказывает с гордостью и придыханием, жадностью удачливого коллекционера, заполучившего вожделенный трофей.
Да, так и есть: корзинка, зонтик, очки от солнца и есть высший смысл бытия — торжество жизни.
Прорвав блокаду туч, в сонный город ворвалось солнце — распустив лучи, засеребрив крыши. И сразу же встрепенулись, огненными головами зажглись ярко–желтые клены, проглотив свет.
Радость!
Кутаюсь на балконе в теплый платок, согреваюсь маленьким глотком ароматного кофе, а хитрое солнце забралось и в чашку. Теплым кофейным дыханием грею замерзшие пальцы, ладонью тру нос и щеку, ежась от холода — радость!
Корзинка, солнечные очки, зонтик…
Впереди — долгий, ослепительно яркий н е с к о н ч а е м ы й день радости!
Сквозь автомобильные заторы, ряды, ленты пыхтящих машин долго еду из города–монстра, широко распустившего свои липкие щупальца, без оглядки прочь бегу из него — навстречу непостижимой жизни, еду все дальше и дальше — и нет конца и края смердящим трубам, нелепым заборам, перекошенным будкам, свисающим над дорогой многоэтажным домам.
И вот распахнулись светлые дали, очистился горизонт — словно из душной комнаты, я вырвалась на свободу.
Деревья смыкаются за спиной, едва я вхожу в лес. Заглушив запах асфальта и пыли, в лицо веет влагой. По узкой дорожке по колено в траве пробираюсь в чащу. Ни души… Покой нарушают лишь шепот листьев да резкие щелчки надламывающихся под ногами веток. Выстреливая, пугая, дрова громко хрустят и стонут. Негодуя, скрипят.
Огибаю дорожку, чтобы не разорвать натянутую поперек пути паутину. Грибов нет. Но меня не перехитрить! Как ищейка, я чувствую их острый запах. Они здесь, их много — стоит откинуть листву или заглянуть под кочку. Значит, не нужно спешить…
Сажусь на выступающие над землей гигантские корни–лапы сосны, веселящейся и нарядно–зеленой в царстве желтого, яростно–красного — обманчивого, уходящего; запрокидываю голову.
Сквозь пронизанные светом листья, переливаясь, играя, дразня, проглядывает лазурь неба. Дымчатое, глубокое, затуманенное, оно слепит красками, не согревая, обжигает сиянием, чтобы, вспыхнув, прополыхав, снова сжаться, затосковать дождями и всхлипами, затянуться тучами, как тяжелым саваном, скорбно затихнуть.
