О
Шостаковиче,
Ростроповиче
и нотной бумаге
О
докторах,
кандидатах и
законах
природы
О
студентах,
профессорах
и Голливуде
О
Бродском, его
друзьях и
гениальности
О
посольстве,
теннисе и
партийном
бюро
О
ветеринарах,
Хрыще и
бурных
аплодисментах
О
вождях,
загранице и
Саратове
Глава
седьмая
Перестроизм
и стабилизм
О
мыле,
спичках и
гвоздях
О
хорошем,
плохом и
очень плохом
О
евреях,
Солженицыне
и Бродском
О
Пушкине,
Арине
Родионовне и
Музее славы
О
Высоцком,
писателях и
их союзе
О
Бродском,
летчиках и
пуэрториканцах
О
политиках,
ученых и
великих
державах
О
Буше,
Хусейне и
российских
диссидентах
О
школьниках,
эссе и
экономическом
крахе
О
науке,
технике и
приватизаторах
О
Хрыще,
кухарке и
управлении
государством
Пояснения
к фразам на
иностранных
языках
Подписи
к рисункам
Предисловиеавтора
Эти
анекдоты
написаны
мною в помощь
тем, кто
изучает
историю
советской,
или (что
почти то же
самое) большевицкой,
России. С
одной
стороны, я
всегда
считал, что
эту историю
должен знать
каждый. Не
только для
того, чтобы
советская
власть (а я
считаю ее
самым
разбойничьим
правлением
всех времен и
народов) не
могла больше
нигде и ни
под каким
видом
возродиться.
А также для
того, чтобы
была
поколеблена
нерушимая
вера
значительной
части людей
нашей планеты
в
социалистические идеи
всяких
сортов с их единственным
существенным
общим признаком
–
принудительным
перераспределением
ценностей. С другой
стороны, мне
кажется, что
изучение советской
истории –
занятие
очень
скучное и
утомительное.
Поэтому-то у
меня и
возникла
мысль как-то
облегчить
мучения
изучающих.
Результатом
чего и
явились мои
анекдоты.
На
самом деле,
когда я
говорю о
советской власти и
большевиках, я имею в
виду весь
период новой российской
истории,
начиная с
семнадцатого
года
прошлого
столетия по
настоящее
время. Многие
считают, что
ни советской
власти, ни большевиков сейчас уже
нет. Но я бы с
этим не
согласился. И
я вернусь к
обсуждению
этого
момента далее
в моем
предисловии.
Изучение
истории
большевизма – дело
совсем не
простое. С
раннего
моего детства
я начал
удивляться
тем сильным
отличиям,
которые
всегда
существовали
между тем,
что реально
происходило
в советской
России, и тем,
что об этом
говорили все
вокруг. Мое
удивление
только возросло,
когда я стал
пользоваться
несоветскими
источниками
информации (я
имею в виду
западное
радиовещание).
Конечно,
западная
информация
сильно отличалась
от большевицкой пропаганды. И, прежде
всего,
отсутствием
явной
намеренной
лжи. Однако
назвать ее
правдивой
тоже было
нельзя. Все
сведения
западников
были
отрывочными.
Узнавая что-то
об одной
стороне
советской
действительности,
они понятия
не имели о
многочисленных
окружающих
деталях.
Поэтому им не
оставалось
ничего
другого, как
все эти
детали
додумывать. Они
додумывали
детали
нормальным,
естественным
образом и
даже не осознавали,
что они это
делают. Поэтому
получалось
так, что они все
время приукрашали
советскую
действительность.
Это явно или
неявно присутствовало
практически
во всех их
передачах.
