– Моя знакомая томится в заточении, инспектор, и я использую любые шансы. Вы не откажетесь проверить отпечатки пальцев на мензурке?
– Не откажусь, сэр, – ответил инспектор, – и обещаю сообщить вам результат. Всего хорошего!
– Что, если в мензурке гиоцин, а отпечатки принадлежат миссис Брэдли? – обратился к Карстерсу Гард.
– Я слишком доверяю здравому смыслу миссис Брэдли, чтобы предположить такое, – усмехнулся тот.
Миссис Брэдли позабавил арест. Это был новый опыт, и она наблюдала за собственной психологической реакцией, намереваясь использовать результаты этих наблюдений в своей следующей книге. Ей доставили удовольствие беседы с адвокатом о линии защиты и его отчаяние от ее решительного отказа выступить с заявлением до судебного процесса, как он ни доказывал необходимость данного шага, как ни умолял ее послушаться.
«Я сохраняю за собой право на защиту», – твердила она изумленному адвокату и в ответ на все его увещевания лишь показывала в кошачьей усмешке зубы и не соглашалась отказаться от своей позиции, которую он клеймил как «преступно глупую».
«Это очень плохо выглядит, – объяснял адвокат в сотый раз. – Знаю, раньше это было модно, но теперь мода прошла. Присяжные обязательно сделают неблагоприятные для вас выводы – либо инстинктивно, либо под влиянием обвинения. Вот увидите, я окажусь прав. В суде все сыграет против вас».
«Возможно, я именно этого и хочу», – отвечала миссис Брэдли.
Первый день суда доставил ей больше удовольствия, чем что-либо за всю ее прежнюю жизнь. Ее интересы были в основном интеллектуальными, и хотя ей грозила опасность быть повешенной за умышленное убийство по вердикту дюжины «честных, порядочных людей», она находила в себе силы не учитывать эту сторону медали и погрузиться в серьезное исследование психологии главного обвинителя и его свидетелей.
В суде было не протолкнуться. Обведя собравшихся взглядом, миссис Брэдли сразу выхватила из толпы алкоголика и двух наркоманов. Пока она занималась классификацией сидевших в двух первых рядах, жюри присяжных приводили к присяге.
Главный адвокат государственного обвинения был толстяком. Толстых мужчин она презирала. Толстых женщин считала нормальными, здоровыми, уравновешенными обладательницами хорошего нрава, а толстяков – оскорблением природы. Миссис Брэдли надеялась, что он проиграет дело.
Она еще раз оглядела зал судебного заседания. Он был полон – еще один повод испытать удовольствие! Главный адвокат защиты – Фердинанд Лестрендж, ее сын – выглядел, с ее точки зрения, вполне достойно. Никто из присутствующих не знал, что она его мать. Фердинанду не было бы дела до того, признают ее виновной или нет, если бы не была затронута его профессиональная репутация, и за нее он намеревался сражаться до последнего!
