— Благодарю вас за доверие, господин Вайс! — взволнованно произнес Нимрод. Мысли его спутались в комок. Хотелось новизны. Кольнуло предчувствие перемен.
По женским лицам семейства Вайс пробежала тень.
«Он хорош собой и обходителен» — с материнским прицелом подумала Луиза и покосилась на дочь.
«Приставил к нам соглядатая, хитрец этакий!» — подумал Бернар.
Райлика ничего не подумала и лишь незаметно провела ладонью по щекам — не горят ли?
***
На протяжении месяца, что Фальки пребывали в стране Ашназ, Нимрод Ламм был их почти ежедневным гостем. С утра он приходил в гостиницу, и все общество отправлялось на прогулку по улицам и садам Уухена. Старшие шли впереди, а молодые отставали. Или наоборот. Нимрод обнаружил себя в высшей степени приятным собеседником. Бернар и Луиза готовы были бесконечно обмениваться с ним мыслями, Райлика и Нимрод хотели бы бесконечно болтать друг с другом. Если бы бесконечности можно было сравнивать по величине, то, несомненно, первую из двух Нимрод назвал бы слишком длинной, а вторую — слишком короткой.
Нимрод рассказывает о себе просто и скромно, Бернар и Луиза слушают жадно и сочувственно. Когда Нимрод сказал, что он сирота и один–одинешенек на белом свете — нет у него ни братьев ни сестер ни других родичей — глаза Луизы наполнились влагой, и она непроизвольным движением погладила его по руке. Матери он не знал, она умерла при родах. Младенцем был на руках у кормилицы. Отец, аптекарь, не женился в другой раз.
Старший Ламм слыл человеком мечты. Его унесла волна идей просвещения, владевших умами образованных эрцев страны Ашназ. «Мы, эрцы, — факел и свет — сохраним нашу веру не в ущерб вере народов и станем шназами с душою эрцев» — так думал сам и так учил сына. Случилась война с соседней страной, и аптекарь, патриот страны Ашназ, рядовым солдатом вступил в войско. Геройством заслужил награду, но желание его стать младшим командиром не исполнилось, ибо негодно это, чтобы эрц командовал шназами. «Верноподданность худшего вида — это верноподданность искренняя» — подумал Бернар.
Когда Нимроду было пятнадцать, отец погиб в бою.
У преемственности один глаз на затылке, другой во лбу. Настоящее — росток прошлого, и сходство между ними облегчает созерцание будущего. Повзрослев, достойный сын–преемник продолжил добавлять строки в рукопись отцовских идеалов. Черную кляксу на белой бумаге можно аккуратно обойти. Небольшого наследства аптекаря и пособия от городской общины эрцев города Уухена юноше хватало на изучение наук и языков.
