Чтобы не быть врасплох застигнутым зимою,
Народ спешит себя мукой альпийскою снабдить:
Здесь сыворотку варят, чтоб сделалась густою,
Усердно сливки бьют, чтоб в масло обратить,
А там молочный жир от жижи отделяют
И налагают пресс, чтобы отжать творог;
Второй съем молока для бедных назначают;
Тут образуют сыр меж круглых двух досок.
Весь дом работает, лениться все стыдятся:
Не тяжкого труда, а праздности боятся.
[21]С той же точностью, хотя и несколько элегантнее, Вергилий во второй книге «Георгик» описывает уход за виноградной лозой и заодно восхваляет счастливый покой крестьянской жизни, противопоставляя ему алчность и роскошь, характерные для городов. Сама модель мышления Галлера — насквозь античная.
Так что же, швейцарская греза об уникальном народе, который, отрезанный от мира горами, живет свободно, как его предки, время от времени убивает тирана или изгоняет наглых захватчиков, по большей же части мирно пасет стада и по вечерам охотно дудит в альпийский рог, — это все продукт античной культуры? Конечно, целиком и полностью. Поэма Галлера, которая придала этой грезе большую суггестивность и пережила новое рождение в «Вильгельме Телле» Шиллера, однозначно это подтверждает. Однако то, что произошло в XVIII веке, было предвосхищено еще в XV-м, в эпоху Ренессанса, которая, как известно, не только в искусстве и философии, но и в политике ориентировалась на античные образцы. Римский историк Ливий тогда был не только вновь открыт, но созданная им галерея римских героев и героических деяний стала несравненным резервуаром прообразов для политических действий и патриотических добродетелей. Связное изложение швейцарской истории, от ее истоков, началось в 1470 году, когда появилась «Белая книга Зарнена». За двадцать лет до того закончился Базельский собор. Он проходил под защитой Швейцарской Конфедерации — и привлек на территорию сегодняшней Швейцарии (на десять с лишним лет) значительную часть тогдашних европейских интеллектуалов. Ливий, один из кумиров гуманизма, в то время наверняка уже был широко известен в ученых кругах. В «Белой книге Зарнена» кратко излагается история Конфедерации — в таком же духе, как Ливий описывал историю Рима в своем состоящем из многих книг сочинении Ab urbe condita[22]. По аналогии с этим сочинением зарненскую хронику — а также ее продолжения, которых становилось все больше, — можно было бы назвать Ab Helvetia condita[23]: все они описывали историю начиная с самых истоков, как продолжающийся процесс, и уснащали ее многочисленными образцовыми историями о героях. Как поэма Галлера несла на себе отпечаток античности, так же обстояло дело и со швейцарской историографией, причем с самого начала.
