— О муже, — произнес он, — всегда забывают. Но позвольте мне повторить вслед за женой, что мы очень рады приветствовать вас здесь. Надеюсь, вы не думаете, что могло быть иначе.
— Вы должны выбросить из головы мысль, — заверила миссис Бэнтри, — что меня выгнали из моего старого дома. Он никогда не был моим старым домом. С тех пор как его продала, я все время поздравляю себя. За ним было неимоверно трудно ухаживать. Я любила сад, а сам дом становился для меня все большей обузой. С той поры прекрасно провожу время, путешествуя за границей и навещая замужних дочерей, внуков и друзей в разных частях света.
— Дочерей?! — воскликнула Марина Грегг. — Так у вас есть дети?
— Да, у меня два сына и две дочки, — похвасталась миссис Бэнтри. — Рассеяны по всему свету. Один — в Кении, другой — в Южной Африке. Третья — под Техасом, а четвертая, слава богу, в Лондоне.
— Четверо, — удивилась Марина Грегг. — Четверо. И внуки?
— Сейчас их девять, — уточнила миссис Бэнтри. — Знаете, какое удовольствие быть бабушкой. Ведь не нужно больше волноваться по поводу родительской ответственности. Можно баловать их совершенно беспредельно.
— Боюсь, солнце слепит вам глаза, — прервал ее Джейсон Радд и подошел к окну, чтобы приспустить жалюзи. — Вы должны рассказать нам все о вашей милой деревушке, — попросил он, вернувшись на прежнее место.
Он подал ей чашку чая.
— Что вы желаете — горячую лепешку, сандвич или это пирожное? У нас итальянская кухарка, у нее получаются неплохое печенье и пирожные. Видите, мы уже пристрастились к вашему английскому обычаю пить чай в пять вечера.
— И чай очень вкусный, — отпив глоток ароматного напитка, похвалила миссис Бэнтри.
Марина Грегг улыбнулась и, казалось, была довольна. Внезапное нервное дрожание пальцев, которое Джейсон Радд заметил у нее минуты две назад, прекратилось. Миссис Бэнтри смотрела на хозяйку своего дома с большим восхищением. Расцвет творчества Марины Грегг пришелся на те годы, когда антропометрические параметры кинозвезд еще не стали фактором первостепенной важности. Ее нельзя было назвать секс-бомбой, «мисс Бюст» или «мисс Торс». Она была высокая, стройная и гибкая. Чертами лица и формой головы она напоминала Грету Гарбо. В свои фильмы она привносила скорее индивидуальность, чем просто секс. Неожиданный поворот головы, прелестные голубые глаза, легкий изгиб губ — все вызывало чувство упоительного восхищения, причем не столько правильными чертами лица, сколько неожиданным очарованием плоти, которое застает зрителя врасплох. Это качество все еще присутствовало в ней, хотя теперь уже не так очевидно. Как и у многих актрис театра и кино, у нее, казалось, была привычка отключаться от собеседника, когда ей этого хотелось. Она могла уйти в себя, стать спокойной, мягкой, отрешенной, вызывая разочарование страстных почитателей. Но потом внезапный поворот головы, движение рук, неожиданная улыбка — и очарование снова возвращалось.
