Намеченное «массовое гуляние» на площади «19 июля» было отменено под предлогом траура по погибшим накануне на границе 14-ти «специалистам». Но, вероятно, эта отмена была обусловлена опасением провокаций. Советским преподавателям выход из дома был категорически запрещён.
Вечером Кольцов с женой и Орловы присутствовали на Торжественном собрании в посольстве. Доклад сделал Павлов. После этого был концерт детей и приехавшего белорусского ансамбля. Потом пили пиво и разъехались по домам. Кольцовых отвёз Павлов, который всю дорогу молчал. Просмотрев перед сном последние номера «Правды», Кольцов обратил внимание на награждение «посмертно» международного телекомментатора Каверзнева, работавшего в Афганистане и «скоропостижно» умершего по возвращению в Союз…
После отъезда Векслера положение Кольцова заметно изменилось.
Евгений Колтун с чванством разъезжал на машине Векслера с личным шофёром (Виктор ездил сам). Но остался жить в «Планетарии», уступив дом Векслера Мирзояну, который «демократично» ездил со всеми на университетском автобусе. От Кольцова Колтун держался подальше, игнорируя его. И вообще он все «дела» по группе передал Мирзояну, который попытался договориться с Сергеем о «согласованности действий», на самом деле, о подчинении ему. Сергей невежливо послал его подальше. Вскоре узнал, что Вартан «пожаловался» на него Чукавину. Такого не позволял себе даже Векслер! Евгений Орлов, как и некоторые из новых «стариков», стали выражать недовольство изменением «стиля руководства», только сейчас оценив гибкую политику Векслера, поддерживавшего в группе равновесие интересов и в то же время сохранявшего по отношению к коллективу дистанцию. Колтун не обладал авторитетом ни в ГКЭС, ни в посольстве, ни в университете. Это быстро понял Вартан и стал активно везде укреплять свои позиции. Одновременно он всячески демонстрировал Колтуну своё «почтение», хотя всем было ясно, что он Евгения «в грош не ставит». Но тому это нравилось, и он вёл себя как павлин, распустивший хвост. К тому же Вартан с первых дней избрал проверенный «советский» способ руководства коллективом: подбор двух–трёх «фаворитов» и укрепление отношений через «бутылку». Теперь в «Планетарии» пьянки с участием Вартана и Колтуна, на которых решались все вопросы, стали регулярными. Вартан обладал редким качеством — он мог выпить столько, сколько нужно. А Колтун пьянел от первой рюмки. «Нужные» люди выдёргивались, время от времени, туда на «доверительные беседы». Коллективные собрания теперь прекратились, за исключением партсобраний, на которых «меньшинство» выступало «единым фронтом». Новое руководство уже не интересовало «общественное мнение». Рябова такое положение вполне устраивало. Этим переменам способствовало то, что состав преподавателей менялся. Один за одним уезжали «старики», приезжали новые люди, которые воспринимали «новый порядок», как само собой разумеющийся. К вновь прибывшим Вартан проявлял повышенное внимание, изображая из себя заботливого отца и решая их бытовые проблемы. В этом был его «конёк».
