Апрель. В. И. Ленин и Рональд Рейган
Кольцов провёл в группе очередное партсобрание и через «тройку» добился решения некоторых вопросов быта. В результате никарагуанцы выделили в дом «Болонья» несколько вентиляторов и Абель сам поставил на входных дверях внутренние задвижки (до сих пор был только внешний замок и днём дверь была постоянно открыта). Гастев отказался заверить медицинскую справку, привезённую Сергеем из госпиталя. Так что получалось, что он ездил туда «прогуляться». В университетской больнице Леона отказали Лиде в дальнейшем лечении (как «посторонней»). И на обращение Сергея к Рябову он получил ответ: «вас должны лечить никарагуанцы». К сожалению, он не смог ему напомнить, что «зубное дело» как раз и обнаружило, что деньги, выделенные никарагуанским руководством на лечение членов семей преподавателей, были разворованы Колтуном и его друзьями. Рябов не дал согласия и на досрочный отъезд Лиды в Союз. Это уже было похоже на откровенное издевательство.
В воскресенье, завершив «обзор» о Сандинистской революции (документ–программа для CNES), Кольцов вызвал по телефону Сильвию и они вместе с Лидой пообедали в близлежащем ресторане «Antojitos», украшением которого была клетка с большими красивыми попугаями. Сильвия рассказала много интересного об отношениях доктора Кастильо с Векслером, что объясняло его неожиданное приглашение на обед. Похоже, президент, CNES начал подозревать, что Векслер не тот человек, за которого он себя всё время пытался выдавать. «Современный Чичиков», — подумал Кольцов. Опытные Сильвия и Хуан, повидавшие мир и людей, уже давно «раскусили» Векслера, но доктор Кастильо явно переоценивал Евгения Орлова, — который, действительно, своей седовласой внешностью производил впечатление значительности, — как альтернативы Векслеру.
Проводив Сильвию домой, Кольцовы зашли к Луису и Изабелле Салазарам, которые тоже жили недалеко. Посидели у них немного и проводили их на ночную «vigilancia» (ночное патрулирование города, которое было введено недавно).
Через два дня Кольцов присутствовал на партсобрании в посольстве. Парторганизация колонии заметно увеличилась, уже насчитывала свыше пятидесяти человек. Здесь Сергей узнал, что накануне на профсобрании ГКЭС, на которое он не поехал, его наградили «грамотой», но Рябов при встрече о ней не заикнулся. Кольцов с Петуховым опять работали в «редакционной комиссии». Видно, послу понравилось, как они отредактировали постановление прошлого собрания (эти документы шли в Москву, в ЦК). Петухов был очень горд эти доверием.
