— Видишь ли, Альберт, чтобы понять какой–либо политический феномен в той или иной стране нужно знать, хотя бы в общем, его предысторию. Так сказать, исторический контекст. Ничто не происходит случайно. Начало Сандинистской революции относится не к 70‑м годам создания Сандинистского Фронта, а к 30‑м годам, ко времени партизанской войны Аугусто Сезаря Сандино против морской пехоты США, оккупировавшей страну. Между ними — период диктатуры семейства Сомосы. Сейчас диктатура свергнута — цель «Сандинистской революции» завершена. Кстати, в этом заслуга не только нынешних «сандинистов», но и либеральных буржуазных партий и католической церкви, которых Сомоса–младший своей наглостью уже «достал» А точнее — народа во всём широком его спектре. Единственными, кто не имел отношение в победе антисомосистской революции, были «левые» партии («коммунисты» и социалисты), которые теперь оказались в «интересном» положении.
— Ну, допустим, — задумался Кислов. — Но ведь на Кубе Фиделю удалось повернуть революцию, в конечном счёте, в социалистическом направлении. То же попытался сделать в Чили Альенде. Правда, он потерпел поражение. Но ведь там было всё ясно. А в Никарагуа? Ведь очевидно, что здесь даже не говорят о социализме, хотя все обвиняют сандинистов в марксизме.
— Это естественно, — продолжил Сергей. — Сандинистский Фронт сейчас возглавляется «девяткой» знаменитых «командантес», которые представляют разные политические тенденции. Сандинистская революция не вписывается в «прокрустово ложе» классической европейской революции, например, нашей «Октябрьской». Она вообще, с точки зрения марксизма, — не революция, а «государственный военный переворот», осуществлённый буржуазной оппозицией при поддержке вооружённого народа («сандинистских» отрядов). Такие перевороты в странах Латинской Америки — обычное дело. Поэтому не следует проводить аналогию с кубинской революцией. Там было совсем другое, там была «классовая борьба». Здесь и сейчас происходит уникальный эксперимент «неполитической» революции. Даже антиамериканская («антиимпериалистическая») риторика сандинистских руководителей не несёт в себе определённого политического содержания. Речь идёт лишь об «агрессии»…
— Как же тогда «контрас» и США, — удивился собеседник, — почему они тогда ополчились против сандинистов? Чего они добиваются? Ведь не возвращения же диктатуры Сомосы?
— Нет, конечно. Они, просто хотят отстранить сандинистов от власти. Но, дело в том, что «контрас» не имеют какой–либо единой политической программы, ни единого руководства, и представлены разными группировками. Эден Пастора в Коста — Рике — бывший сандинистский команданте, а гондурасские «контрас» — бывшие сомосовские полицейские и «национальные гвардейцы», оказавшиеся просто «без работы», а между ними — индейцы–мискиты Атлантического побережья, которым безразличны и те и другие. Их ничего не объединяет, кроме стремления к устранению «сандинистов». В этом состоит цель и легальных буржуазных (и «левых») партий в столице. Сейчас идёт борьба за власть: за поддержку никарагуанского народа, «мирового» (прежде всего латиноамериканского) «общественного мнения», США (Конгресса) и пр. Это решит судьбу «сандинистов» и Никарагуа.
