От комиссара Временного правительства, члена Государственной думы от казаков К. Л. Бардижа пришло предложение произвести выборы уполномоченных на Общеобластной съезд по одному от пяти тысяч жителей казаков и иногородних. Дата выборов определялась – 13 апреля, – сколько помнится, на второй день Пасхи. Съезд должен был состояться в Екатеринодаре 22 апреля. Обе даты по новому стилю.
В праздничный день после полудня всю обширную площадь «Старой», главной в станице церкви запрудил народ. Добрую половину избирателей составляли женщины, разряженные по-праздничному… Казачки и солдатки за время войны привыкли ходить в станичное правление за военным «способием» (установленным пайком).
В центре добротно устроены подмостки, на них – стол, покрытый красным сукном, чернильница, листы бумаги, карандаши.
Как будто нехотя с миной озабоченности и недоумения поднялся на «трибуну» станичный атаман. К большому моему удивлению, это был знакомый еще по годам моего мальчишеского хождения в станичную школу атаман из вахмистров одной из кубанских казачьих батарей. Несколько больше побагровел орлиный нос Трофима Андреевича, не по нем роль атамана революционного времени. Но молодежь на фронте. Выборными на станичный сбор ходили старики. Они и извлекли из тьмы забвения своего молодецкого когда-то батарейца.
Не без запинки «вычитал» атаман распоряжение комиссара о выборах уполномоченных – «всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием» – и предложил прежде всего избрать председателя и секретаря собрания, обнаруживая явное стремление самому отойти на второй план. Но «народ» пожелал именно его видеть на месте председателя, а секретарем С. И. Щ-ва, из молодых учителей, когда-то я его подготовлял ко вступительным экзаменам в учительскую семинарию.
Последовал довольно длительный период неразберихи и споров, как произвести «тайное» голосование. Процедура писания записок никому не улыбалась, а катать шары – где их столько набрать? «Всеобщее, равное, прямое» попервоначалу как будто сомнений и споров не вызывало, – голосуют все собравшиеся станичники, каждый за себя и только по одному голосу. Но как это сделать тайно при открытой огромной площади, заполненной народом? От кого беречься?
Порешили: названный кандидат отвернется липом к церкви и не всех увидит, кто голосует против него. Между трибуной и церковной оградой было наименьшее пространство, голосующие могли потесниться в стороны.
