Покачав головой и отпив еще чаю, гном продолжил:
— Глава Конвента ничего не видел, не слышал и, разумеется, не делал. Отцу Ристана тоже навешала тины: он никак не мог поверить, что любимая доченька способна ради наследства на такое. Даже когда первенец Зефриды родился мертвым — хоть до последнего дня толкался, да и кузен говорил: родится здоровый младенец со светлым даром — Мардук не подумал на дочь. Конечно, Ристана со дня отцовской свадьбы притихла, стала мила и добра несказанно, улыбалась мачехе и на каждом шагу твердила, что всю жизнь мечтала о братике. Да только каким надо быть слепцом, чтобы не увидеть притворства?.. эх, люди…
Ульрих грустно замолк, Лягушонок тоже молчал, задумавшись.
Через минуту гном встряхнулся.
— Ещё чаю? Варенье какое — сливовое или айвовое?
— Айвовое, — ответил Лягушонок, погруженный в историю. — Ну, рассказывай, рассказывай дальше!
Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, Ульрих неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:
— Так вот… на чем я остановился? На следующий год королева вновь понесла, девочку. Шуалейда родилась хилой, без признаков дара. Ристана на сестру и внимания не обратила: наследницей малышке все равно не быть. Никто же не предполагал, что Зефрида родит двух магов, такого уже лет сто не случалось. К тому же дар младшей принцессы спал так крепко, что никто его не распознал. С рождения никому не было до неё дела. Королева горевала по первенцу, король утешал королеву, а Шуалейду отдали нянькам.
— Ульрих, а разве так бывает, что маг рождается не магом? Ну — что дар пробуждается потом?
— Бывает. Все бывает, малыш. Ваша, человеческая, магия — дивно странная и непредсказуемая вещь. Стихия, она и есть стихия.
— А стихийные маги вашу магию видят?
— Конечно. Энергия-то одна, только у нас все по науке, а у вас — как боги на душу положат. Простую действенную руну любой гном может сделать, рунмастер он или нет. Даже ты сможешь, если поучишься лет сорок, — гном хмыкнул. — Хотя куда вам сорок лет осваивать азы…
— Так что там с Шуалейдой, Ульрих? Она же темная, да? А разве у светлых может родиться темная?
— Э, погоди, малыш. Не так быстро.
Лягушонок умолк, только продолжал заглядывать гному в глаза: ну же! Расскажи!
— Ладно, ладно, — смилостивился оружейник. — Слушай дальше. Может, что и поймешь. Через год Зефрида снова понесла, и снова мальчика. Мардук словно взбесился: поселил королеву в Закатной Башне, никого, кроме старой няньки и придворного мага, к ней не подпускал. Выставил стражу в три ряда, даже по саду Зефрида гуляла в сопровождении половины королевской гвардии.
