— Но это не ее вина! — воскликнул я, чувствуя, как во мне закипает негодование.
— Да, но женились бы вы на ней? Всякий мужчина щепетилен в отношении предков своей жены.
Наш спор прервался, так как мы подошли к двери. Месье Оте позвонил. Прошло несколько минут, затем послышался звук шагов, и дверь открылась. На пороге появилась моя утренняя богиня. Увидев нас, она мертвенно побледнела, ее глаза расширились от мрачных предчувствий. Не было сомнений, она испугалась!
— Мадемуазель Добрейль, — сказал Оте, снимая шляпу с головы, — нам бесконечно жаль беспокоить вас, но требования закона… вы понимаете? Передайте мой поклон вашей матушке. Не будет ли она так любезна уделить нам несколько минут для беседы?
Мгновение девушка стояла без движения. Ее левая рука была прижата к груди, будто хотела успокоить внезапное и болезненное биение сердца. Но она овладела собой и сказала тихим голосом:
— Я пойду спрошу. Пожалуйста, подождите.
Она пошла в комнату, находившуюся слева от холла, и мы услышали ее приглушенный шепот. Затем другой голос похожего тембра, в мягкости которого чувствовалась немного более жесткая интонация, произнес:
— Ну разумеется. Попроси их войти.
В следующую минуту мы оказались лицом к лицу с таинственной мадам Добрейль.
Она была значительно ниже дочери, более полная, но с такой же грациозной фигурой. Темные волосы, причесанные на прямой пробор, придавали мадам Добрейль сходство с мадонной. Голубые глаза и длинные ресницы. Хотя она была уже не молодой, ей удалось сохранить очарование, не зависящее от возраста.
— Вы желали видеть меня, месье? — спросила она.
— Да, мадам. — Оте кашлянул, прочищая горло. — Я расследую дело о смерти месье Рено. Конечно, вы об этом слышали?
Она молча наклонила голову. Выражение ее лица при этом не изменилось.
— Мы пришли спросить, не можете ли вы… э… пролить свет на обстоятельства дела?
— Я? — в ее голосе прозвучало удивление.
— Да, мадам. У нас есть основание предполагать, что вы регулярно посещали покойного на его вилле по вечерам. Это так?
— У вас нет права задавать мне такие вопросы.
— Мадам, я расследую убийство.
— Ну и что? Я не имею к убийству никакого отношения.
— Мадам, в настоящий момент мы этого и не утверждаем. Но вы хорошо знали покойного. Не говорил ли он вам доверительно, что ему угрожает опасность?
— Никогда.
— Не упоминал ли он о своей жизни в Сантьяго и о врагах, которые у него там могли остаться?
— Нет.
— Можете ли вы оказать нам хоть какую-нибудь помощь?
