Бомон придвинул высокий табурет к бару и положил обе руки на стойку.
— Можете спрашивать у меня все, что вам заблагорассудится, — сурово произнес он, — обещаю говорить одну правду.
Настороженно-расчетливый взгляд его холодных серых глаз сводил на нет добродушно-шутливый тон голоса. Через секунду он сообразил, что я изучаю его физиономию, и быстро перевел разговор на содержимое бокала Наташи:
— «Черный бархат»?
Его отлично поставленный голос внезапно стал действовать мне на нервы.
— Я просто обожаю «Черный бархат»…
Он деловито потер руки:
— Замечательно! Я выпью немножко, лейтенант!
— Это вы убили Антона Леквика? — резко спросил я.
— Я?
Его кустистые седые брови приподнялись, изображая изумление.
— Вы шутите, конечно? Беднягу Антона наверняка прикончил бродяга. Я вам это сказал сегодня утром, лейтенант. У вас поразительно короткая память для человека, занимающегося… как мы это точно называем… таким делом.
Я нашел стакан и две бутылки и придвинул Бомону, дабы он занялся самообслуживанием.
— Когда мне удастся найти бродягу, у меня появится возможность задать ему тоже несколько вопросов, — холодно отрезал я, — тем временем, поскольку вам не терпится дать мне правдивые ответы на все вопросы, я уважу вашу просьбу. К тому же у вас имелся мотив его убить.
Его рука внезапно дрогнула, шампанское полилось через край бокала.
— Не делайте этого, — раздраженно крикнул он, — никогда не говорите под руку, лейтенант. Ваши шутки дурного тона!
— Кто шутит? — спросил я.
— Так вы серьезно? У меня имелся мотив для убийства?
— Ревность, — ответил я, — и зависть.
— Ревность и зависть? — Он поднял голову и уставился на меня, широко раскрыв глаза от изумления. — Вы имеете в виду профессиональную зависть? — Он коротенько хохотнул.
— Должен сознаться, это очень забавно, лейтенант. Если бы решение принимал я, а именно так оно и должно было бы быть, я бы ни за что не пригласил Леквика. Коли вы мне не верите, спросите Наташу, пусть она выскажет вам свое профессиональное мнение о нем как о танцовщике.
— Антон был лошадиным… — Наташа вовремя сдержалась и скучным голосом добавила: — Лоренс маэстро.
— Слышите? — горделиво фыркнул Бомон.
— Вы ревновали его, — заговорил я, тщательно подбирая слова, — из-за его непрофессионального интереса, проявляемого к Наташе, потому что это означало, что он пренебрегает вами.
— Что? — Его лицо внезапно окаменело. — Вы серьезно допускаете, что я мог… — Он сжал зубы и лишь через пару секунд выпустил воздух. — Понимаю… Эта очаровательная небольшая пикировка между мною и Сисси сегодня утром, разумеется. Вы не восприняли ее серьезно, лейтенант?
