В первой половине зимы 1941 г. при виде пленных русских солдат немцы кричали:
– Москва капут! Сталин капут!
Когда же под Москвой они получили достойный отпор и эшелоны обмороженных немецких солдат устремились в тыл, победоносный пыл и крики «Москва капут!» значительно уменьшились. Но от этого нашим пленным легче не стало. Нашу колонну военнопленных сопровождал достаточно сильный немецкий конвой. В первые день и ночь нас сопровождали также два немецких танка. Первую ночь по дороге в Вязьму, куда нас вели, мы провели в открытом поле. Колонна была остановлена посреди поля, подальше от леса, и с четырех сторон освещена светом от танков. В Вязьму мы шли в общей сложности трое суток. Никакой речи о питании. Питались тем, что имели в своих солдатских вещевых мешках. А большинство пленных своих продуктов не имели. Хорошо еще, если на пути следования попадались огороды с неубранной капустой или свеклой. Вот и все.
В Вязьму немцы нас пригнали к вечеру третьих суток. Нас буквально загнали во двор недостроенного завода. Двор был огорожен высокой каменной стеной, похожей на тюремную. С одной стороны к забору примыкало пятиэтажное здание, построенное перед войной. Наружные строительные работы были сделаны не все, а внутренние не начинались. Окна не были застеклены. Во двор загнали 25–30 тысяч советских военнопленных, в том числе и более 200 раненых, которых мы разместили в подвальном помещении здания.
Посреди двора была большая воронка от 500-килограммовой бомбы, вначале заполненная дождевой водой. Затем, когда пленные стали брать из нее воду для питья, вода перемешалась с глинистой почвой и превратилась в болотце. Впоследствии пошли дожди, и все мы, пленные, вынуждены были мокнуть во дворе под дождем, превращаясь в грязно-серую массу. На ночь всех пленных немцы загоняли в здание. А так как здание не могло вместить всех, то немцы, заталкивая пленных в здание, крайних избивали дубинками, затем открывали стрельбу из автоматов вначале поверх голов, а после и по головам… Так мы узнали, каков он, немецкий «порядок». В здании мы были лишены возможности сидеть из-за тесноты. Стояли на ногах до утра.
Идет четвертый день, как я в плену, а ни воды, кроме грязи в воронке, ни каких-либо продуктов пленным не давали. На пятый день немцы для своего развлечения привели во двор истощенную, без ноги, лошадь и отдали пленным на растерзание. Оставив лошадь посреди двора, немцы отошли в сторону и стали наблюдать, как пленные будут ее разделывать. Чтобы не быть смешным, я отошел в сторону, наблюдая, как вокруг лошади образовалась куча-мала. Те, у кого были ножи, бросились на лошадь. В считанные 15–20 минут от лошади остались лишь копыта, хвост и потроха. Наблюдая эту картину, немцы ржали от удовольствия.
