Когда я подошел к бару и этой упругой попке, прикрытой облегающей красной тканью, я одичал. Я походил на бешеного быка, освобожденного с одной целью. Мой взгляд прошелся по ее спине, по каждому изящному изгибу на ее обнаженной коже, и единственная мысль крутилась вокруг того, чтобы затащить ее в постель и провести по этой линии языком, пока я не погружусь в нее, расположившись между ее сливочными бедрами.
А потом она обернулась, и я замер, как вкопанный. Похоть исчезла без следа, и вместо того, чтобы тащить эту сексуальную попку в ближайшую пустую комнату, я хотел забросить ее на плечо, унести отсюда и потребовать ответов. Я ждал этого момента двенадцать чертовски долгих лет. Я не ожидал, что, если когда-нибудь увижу ее вновь, она упадет в обморок.
— Какого черта ты уставился, Локк? — выкрикивая я, не желая тратить время на всю эту болтовню. Сейчас я просто жаждал схватки.
— Я смотрю на тебя, придурок. Тебе даже не придется прилагать усилия, чтобы «раскрыть гребаную тайну» и понять, что я смотрю прямо на твою тупую башку, — он рычит на меня, и рычит с такой свирепостью, что на мгновение я теряю дар речи.
— Какого черта? Ты, похоже, думаешь, что я уловил смысл твоего словесного поноса?
Он смотрит на меня, склоняет голову на бок, и я в очередной раз за вечер испытываю шок, когда он открывает свой рот.
— Я только что сидел там и поддерживал девушку, с которой не знаком, девушку, которая еще час назад выглядела так, словно она была на вершине гребаного мира, радуясь жизни и весело проводя время со своими друзьями. Ее улыбка умерла, ты это понимаешь, Рид? Всего одного взгляда в твои глаза хватило, и эта яркая улыбка просто умерла. Ее взгляд потух, а ее тело перестало ей подчиняться. Ты это понимаешь, мать твою? Я только что сидел там и, в сущности, позволил ей наполнить мое чертово тело страхом, который исходил от нее. Страхом, который ТЫ туда поместил. Эта ранее счастливая женщина давно, черт побери, исчезла, и мне бы хотелось знать, как ты стал причиной всего этого.
Шок лишил меня способности говорить, шок и недоумение.
Меня отвлекает всхлип, доносящийся слева, и я поворачиваюсь к Ди. Она смотрит на меня отчасти растерянно, отчасти сердито, но в основном так, словно испытывает боль.
Качая головой, я снова смотрю на Локка.
— Мне нечего, черт подери, тебе сказать, потому что я не видел ее и не получал от нее вестей двенадцать лет. Разрушила все и исчезла, так что если тебе нужны ответы, ты спрашиваешь не того человека.
