Нас обвенчает прилив… [Ромео и Жанетта] | страница 52

Жанетта(улыбаясь). Нет.

Фредерик. Я сильный, я терпеливый, я спокойный. Ведь не единственный же вы человек на свете, которому я не могу помочь. И пусть все, что составляет мою силу и смысл существования, в счет не идет — я согласен.

Жанетта(тихонько, после паузы). Вы думаете, я бы согласилась таскать вас за своей юбкой, довольным или несчастным в зависимости от моих капризов и всех моих гадких недостатков, мяукающих вокруг меня, как стая кошек? Я уже не тот солдатик, что порезал себе руку тогда вечером. Вы будете думать, что я когда-нибудь снова обману вас, как и других, без всякого повода, но вы снова простите меня, потому что у меня будет несчастный вид… И так будет опять и опять. Лучше мне умереть.

Пауза; они неподвижно стоят друг перед другом. Она продолжает проникновенно.

Впрочем, именно это я и пришла вам сказать. В тот вечер, когда я пообещала ему выйти замуж, я опять принадлежала этому человеку. Я снова стала слабая и подлая, как раньше. Я опять стала ложью, хаосом, неряшеством, ленью. Я опять стала всем тем, что вы не выносите, и уже никогда не смогу быть вашей женой!

Она останавливается и говорит еле слышно.

Но если вы хотите, чтобы это длилось вечно вопреки всему, в моей власти сегодня же умереть вместе с вами.

Пауза. Затем Фредерик жестко отвечает, не глядя на неё.

Фредерик. Нет. Это слишком подло. Нужно жить.

Жанетта. С морщинами и вставными зубами, пока не станешь совсем старым, совсем безобразным и не подохнешь, обливаясь потом, в собственной постели, трепыхаясь, как цыпленок под ножом. А море такое чистое, с такими большими валами, которые все смывают…

Фредерик. Нет. (После паузы). Море не такое уж чистое со своими грудами трупов на дне. Смерть и там такая же. Она ничего не очищает. Она жульничает, не доводя дело до конца, оставляя после себя разлагающуюся, зловонную карикатуру на человека — эту страшную и противную фигуру, которую неизвестно, куда деть. Одни только малые дети, которые никогда не просиживали ночей возле покойника, могут еще украшать её цветами и верить, что при первом огорчении или первой морщине нужно умереть. Нужно стариться. Нужно когда-нибудь выйти из своего игрушечного мирка и понять, что нам свете не все так прекрасно, как мы думали, когда были маленькими.

Жанетта. Я не хочу взрослеть. Я не хочу примириться со всем этим. Слишком все это безобразно.

Фредерик. Возможно. Но все это безобразие, все эти напрасные жесты, вся эта смехотворная история — это наша жизнь. Её надо прожить. Смерть тоже безобразна.