— Хочешь мороженого? Или вина? — Веселился Лион Иванович.
— Почему они ушли?
— Им, наверно, не понравилась новость, которую я им сообщил.
Ларочка отпила вина из бокала Нины Семеновны.
— Какую новость?
— На мой взгляд, интересную.
— Какую?
— Виктория Владимировна вышла замуж.
Ларочка осторожно, чтобы не подавиться, отняла бокал от губ.
— Вы зря смотрите так недоверчиво, дитя мое. Это правда.
— Я не ваше дитя.
— И, слава Богу.
— Продолжайте. — Твердо сказала Лариса.
Артист посмотрел на комсомолку с некоторым удивлением, взгляд его говорил — однако!
— За кого она вышла?
— За лейтенанта, прошу прощения, старшего лейтенанта Стебелькова.
Лариса испытала сложное чувство, не во всех его деталях она могла разобраться. По крайней мере, в одном она было уверена, этот балбес Стебельков наказан за то, что смеялся тогда над пьяным папой.
После окончания школы Лариса Конева поступила на филологический факультет Гродненского пединститута. Почему именно туда? Ответить непросто. В городе были и другие высшие учебные заведения, которые могли бы претендовать на эту яркую студентку. Скорей всего, дело в том, что основное здание педагогического вуза очень внешне напоминало здание Дома Офицеров, где Лариса провела такую насыщенную кружковую жизнь, оно было столько же радикально увито плющом, едва оставлявшим в своей толще небольшие просветы для окон.
Благодаря своему быстрому, схватывающему уму, училась Лариса легко, играючи. С первых же дней стала вгрызаться в общественные структуры нового мира. Выбрала сразу несколько направлений. Для начала явилась в комитет комсомола и потребовала, чтобы ей что–нибудь поручили. Ей поручили, она должна была вместе с учебной частью проследить за подготовкой своего потока к выезду на картошку, этот ежегодный карнавал единения города и деревни. Она включилась в прослеживание, и хорошо себя показала на этом поприще. От нее никто не увильнул, никому не удалось тихо отлынить. Хитрости юных филологов — типа фальшивых справок — она раскусывала с легкостью, сказывался штабной пионерский опыт.
Будучи девушкой довольно крупной, с длинными руками, плотным торсом и крепкими бедрами она тут же попала в поле зрения сборной института по гандболу, и посетила несколько занятий. В те годы, когда не было еще ни женского бокса, ни женской борьбы, гандбол являлся единственным видом спорта, в котором спортивным девам позволялось общаться между собой по–мужски. Синяки, царапины, выбитые зубы были обычным делом не только на соревнованиях, но и во время тренировок. Несмотря на это ряды гандбольных гренадерш не редели. И в спортзале института во время женских тренировок был слышен не только визг, но и порой боевое азартное рычание.
