Когда мы вышли, дождь еще накрапывал, все такси как сквозь землю провалились. Один только торговец-разносчик продавал разноцветные клеенчатые дождевики, которые хоть и липли очень противно к ногам, но с задачей своей справлялись. Туристы укутывались в голубые, розовые, зеленые коконы, присоединились к ним и мы.
Маклер разложил перед нами планы. В усадьбе всего десять лет назад прошел капитальный ремонт и благоустройство владений по строгим тосканским строительным законам. Снаружи сохранился исторический фасад, внутри дом разобрали, обновили, перестроили, используя самые качественные и благородные материалы, и напичкали самыми современными и дорогостоящими коммуникациями.
– Если и в самом деле желаете купить это поместье, не медлите, – посоветовал маклер, – за такую цену дом и участок улетят, ахнуть не успеете. Кроме вас есть еще несколько солидных покупателей. Один крупный промышленник из Болоньи, известный пластический хирург из Рима.
Кора пыталась сбить цену: в Кастеллине поговаривают, дом проклят. Проклятый дом, конечно, за такие деньги не купят.
– Вы не похожи на женщину, которая верит во всякий суеверный вздор, – улыбнулся маклер.
– Не верю, – Кора одарила риелтора приветным взглядом. – А вы разбираетесь в людях. Я просто подумала, как к дому отнесется персонал. Местные наверняка будут обходить это место стороной.
– Я вас умоляю, – обиделся маклер, – за кого вы держите тосканцев? Мы же не дикари лесные, ей-богу. Мы уже много веков люди культурные и просвещенные!
Тут пришлось вмешаться мне: не сердитесь, не сердитесь, куда нам, германцам, до вас, тосканцев, мы в эпоху Ренессанса только начали осваивать наскальный рисунок.
Кора сгребла копии архитектурных планов и документов в свою соломенную сумку и обещала срочно связаться со своим банком. Маклер проводил ее любопытным взглядом. Должно быть, думал: «Откуда у нее деньги?»
– Какие они тут обидчивые, а! Ты подумай! – возмущалась Кора. – Мы что, тоже такие?
– Не сомневайся, точно такие же, – заверила ее я, – что бы ты сказала, если бы немцев назвали нацией преступников?
– Вот наглость! – вознегодовала она. – Неполиткорректное, расистское и женоненавистническое заявление! Надо говорить: «Немцы – нация преступников и преступниц».
Мы переглянулись и покатились со смеху.
Если Кора и влюбилась в поместье, она все же ничего никому не обещала и не подписывала никаких документов, а после разговора с финансовым консультантом уже и не так рвалась завладеть усадьбой.
