— Сейчас, сейчас, Иван Борисович, — засуетилась Надежда Ивановна. — Сейчас принесу.
— Да, и еще, где Светка? Пора бы ей уже появиться. Она нам все испортит.
В толпе зашушукались, а потом Васька воскликнул:
— Вон она, бежит!
Светка, наряженная в праздничный древнерусский сарафан, с высоким нарядным кокошником на голове, придерживая подол платья, бежала к месту встречи с самой высокой скоростью, которую сейчас могла развить. Если бы Иван Борисович сам не заставил бы ее надеть все это, да Васька не сказал, вряд ли можно вообще догадаться, кто же это такая бежит по полю. По толпе, тем не менее, пробежал возглас изумления.
Толпа расступилась, пропуская Светку вперед, и та, запыхавшись, остановилась рядом с председателем.
— Я успела? — спросила она.
— Как видишь, да, — кивнул Иван Борисович. Он тоже, как и все, на время забыл об инопланетянах и рассматривал Светку. Зрелище необычное.
— Что вы на меня так смотрите? — набычилась Светка.
— Да вот, смотрю и думаю, — ответил Иван Борисович, — бабка Аксинья свое дело знает. Долго она там с тобой провозилась, и не зря, не зря. Ты другим человеком стала, Светка!
— Да будет вам, — засмущалась Светка и покраснела, что было заметно даже через плотный макияж.
— Ладно, бери хлеб-соль и не забудь поклониться, когда будешь подавать его гостям.
Трап космического корабля тем временем опустился полностью и зеленые человечки, оказавшиеся высокими, примерно в два с половиной метра, одетые в серебристые комбинезоны, под цвет фюзеляжа, направились к толпе встречающих. Вышло на встречу пятеро — четверо мужчин и одна женщина. Это было не трудно определить, гомо сапиенсы все-таки. Все на своем месте, как у нормального человека.
Толпа деревенских притихла и на поле установилась гробовая тишина, нарушаемая только дыханием да пением птичек которым прилет на Землю гостей из космоса до высокой колокольни.
Иван Борисович, Надежда Ивановна, Вера Степановна, Клавдия Ивановна и, само собой, Жизель Александровна, встали рядом со Светкой, которая держала перед собой каравай хлеба с солью на чистом белом полотенце и переминалась с ноги на ногу, а также часто облизывала накрашенные губы. Ее можно понять — волнуется. Во-первых, непривычная такому наряду, во-вторых, и, пожалуй, в самых главных, пятеро инопланетян уже преодолели половину пути.
— Перестань, — тихо, почти шепотом сказал Иван Борисович, обращаясь к Светке. — Стой спокойно.
— Не могу я, — чуть капризно ответила Светка. — Волнуюсь я.
