Куча малолетних бомжей, малолетних придурков, каких–то ободранных, как труп кота, и измызганных существ с улюлюканьем в очередной раз встретила Лапидуса и в очередной раз в него полетел град камней, он опять закрыл лицо руками и опять начал пятиться. Внезапно он споткнулся о бетонный блок, упал и полетел куда–то вниз.
Лапидус вновь начал кричать, крик превратился в эхо, эхо срикошетило и в очередной раз исчезло в темноте. Лапидус глубоко вздохнул.
— Кошмары мучают? — спросила Эвелина.
Лапидус ничего не ответил и посмотрел в окно.
— Ты даже храпел, — сказала Эвелина.
— Куда мы едем? — поинтересовался Лапидус.
— Домой, — ответила Эвелина и повернула направо.
Лапидус посмотрел в окно, улица была знакомой и знакомыми были дома. Если они и ехали домой, то домой к Лапидусу. Ему опять стало душно, с такой скоростью они доберутся до его дома через пять минут.
— Через четыре, — сказала Эвелина, — как раз успеем, в десять должны звонить.
— Куда звонить? — спросил Лапидус.
— Домой, — ответила Эвелина и сбросила скорость.
— Мы едем ко мне домой? — уточнил Лапидус, чувствуя себя еще несчастней, чем час назад.
— К тебе, — подтвердила Эвелина.
— И мне будут звонить?
— Нет, звонить будут мне…
— Но ко мне домой? — уточнил Лапидус.
— Да, звонить будут мне, но к тебе домой…
— У меня дома есть нечего, — угрюмо сказал Лапидус.
Эвелина затормозила. Двери супермаркета вращались, в них входили и из них выходили поздние покупатели.
— Ты чего хочешь? — спросила Эвелина.
— Есть я хочу, все, что угодно! — сказал Лапидус.
— Сиди тихо, я быстро! — сказала Эвелина, взяла сумочку и вышла из машины.
Лапидус посмотрел в окно: Эвелина нырнула в супермаркет. Лапидус хорошо знал, что сейчас она встала на эскалатор и едет на второй этаж: продуктовый отдел был, почему–то, на втором этаже.
На часах было без десяти десять. Если Эвелина выйдет через пять минут, то они успеют к десяти, потому что дом Лапидуса был за углом. Вначале — супермаркет, поворачиваешь за угол — и дом Лапидуса. Только бы работал лифт, и тогда в десять они войдут в квартиру. Вот только зачем?
Лапидус попытался в очередной раз понять, что сегодня происходит и в очередной раз ничего не понял. «Индилето», вспомнил он дурацкое слово из песенки Манго — Манго. Сегодня лето, второе июня, то есть, еще самое его начало. Второго июня, в самом начале лета, он сел в восемь утра не в тот троллейбус и лето стало с приставкой «инди», вот только понять все равно ничего нельзя.
