Лапидус внезапно почувствовал во рту кисловато–соленый привкус. Начальница устроилась в кресле поудобнее и сама пошире развела ноги. Лобок у нее был аккуратно подстрижен. Лапидус еще плотнее прижался лицом к ее межножью.
— Ты не там ищешь, — услышал он за спиной голос Манго — Манго, — это не причина!
Лапидус отпрянул от начальницы и, все так же прихрамывая, добрался до новостройки.
«Интересно, — подумал он, — а в чем тогда причина? Если бы я тогда сделал это, то я не лишился бы работы. Если бы я не лишился работы, то я бы не начал ее искать. Если бы я не начал ее искать, то сегодня утром я не вышел бы из дома. Если бы я не вышел из дома…»
— То ты все равно бы сел не в тот троллейбус, дурак! — опять раздался голос Манго — Манго за его спиной. Лапидус обернулся, позади была та самая стройплощадка с песком, землей и глиной, с тут и там разбросанными бетонными блоками, с кое–где прорытыми то ли траншеями, то ли канавами, вот только никакого Манго — Манго позади Лапидуса не было.
— Хорошо, — сказал Лапидус, — я ищу не там и не то, но тогда что и где мне искать?
Манго — Манго ничего не ответил, лишь только насвистел в ответ мотивчик песенки про «Индилето», а потом и вовсе исчез, оставив Лапидуса опять одного.
Лапидус повернулся и внезапно его затрясло.
Прямо перед ним, на каком–то мерзком шнуре, висел труп ободранного кота.
Лапидус закричал, эхо подхватило его крик, усилило, бросило в стены и вернуло.
Лапидус все продолжал кричать, а потом опять побежал, не понимая, куда, не понимая, зачем, но чувствуя только одно — с него хватит!
Он пробежал через цокольный этаж, опять оказался на стройплощадке и понял, что дальше бежать ему не дадут.
Куча малолетних бомжей, малолетних придурков, каких–то ободранных, как труп кота, и измызганных существ с улюлюканьем встретила Лапидуса.
В него полетел град камней, Лапидус закрыл лицо руками и начал пятиться.
Он отступал, камни по–прежнему летели в него, существа все так же улюлюкали и наступали.
Лапидус оступился и в очередной раз упал.
— Вот и все, — сказал Манго — Манго, — это, наверное, конец!
— Дяденька, — сказал самый чумазый малыш, подбегая к лежащему на спине и все еще закрывающему лицо руками Лапидусу, — дай на хлебушек!
— На хлебушек дай, дяденька! — потребовали остальные следом, обступая Лапидуса тесным кольцом.
Лапидус заметил, что один из них вертел в воздухе, как пращей, трупом того самого ободранного кота на мерзкого вида шнуре. А может быть, что и другого. «Наверное, они их едят», — подумал Лапидус.
