— Где мы? — удивленно спросила девушка.
— В больнице, я думаю.
— Я догадалась, но почему мы здесь?
— Мне кажется… мне кажется, что я здесь живу.
Эвелина нахмурилась. Падший направился в сторону одной из палат. В ней у больничной койки сидели среднего возраста женщина с изможденным от горя лицом и мрачный задумчивый мальчик-подросток. Падший сделал шаг к ним навстречу и замер, увидев того, кто лежал, подключенный к аппарату искусственного дыхания. Эвелина выглянула из-за его плеча.
— Это не Фокусник заманил меня в паутину подземного мира, — печально вздохнул Падший. — Я сам попал туда, потому что мои близкие не могут отпустить меня из мира живых… Помню, как наш дом загорелся, как картонный коробок, а там, на верхнем этаже оставался мой больной ангиной младший брат. Я не мог его оставить. Помчался прямо сквозь пламя. Когда я до него добрался, лестницы уже не было, а огонь подступал все ближе. Тогда я взял брата на руки и прыгнул в окно. От удара об землю я потерял сознание, да так больше никогда и не очнулся.
Падший подошел к своим близким и положил руки им на плечи.
— Сколько лет прошло, а вы все не можете меня отпустить. Меня нет на этой койке, вы ведь знаете. Я не вернусь в это тело. Пришло время двигаться дальше. Для вас… и для меня. Примите это и отпустите.
По щеке женщины прокатилась крупная слеза. В ту же минуту раздалась сирена, свидетельствующая об остановке сердца пациента. В палату сбежались врачи, пытаясь вновь вернуть жизнь в уже давно мертвое тело.
Затрещали али и погасли лампы. Эвелина с Падшим обнаружили себя перед подъезжающим поездом. Он остановился возле них и приветливо распахнул двери. Девушка с Ангелом вошли уже гораздо более уверенно, чем выходили. Поезд привез их на новую станцию. На этот раз они оказались посреди темного чердака. Через него громко всхлипывая шел, нет, шла Женя с растрепанными волосами, опухшим от синяков лицом, в рваном мешковатом платье, из-под которого по ее ногам текли алые ручейки вперемешку с чем-то склизким и прозрачным. Ступала она с трудом, с каждым шагом преодолевая какую-то гноившуюся внутри нее боль. Неловко наклонилась над кучей старого тряпья и что-то достала оттуда веревку, перекинула ее через балку, завязала петлю. Потом заковыляла к другому краю чердака, где обнаружилась старая табуретка. Взобралась на нее, засунула голову в петлю и оттолкнула табуретку прочь. Эвелина попыталась подбежать, помочь, спасти ее, но Падший крепко схватил ее и закрыл глаза рукой.
