Через неделю Симба ушла.
Мне тогда было лет восемь или чуть больше, но я хорошо помню, какая Симба красивая.
Может быть, надо сказать — была.
Была красивая, хотя если была, то и есть.
И ещё я знаю, что Симба вполне обеспечивает себя сама.
Она делает сайты для всяких там фирм и контор, сидит в своей полуторакомнатной квартире и сутками не вылазит из–за компьютера.
Но матушка считает, что она не из–за этого сдвинулась, а из–за того, что у неё были все предпосылки.
Матушка так и говорит: предпосылки.
Мне трудно сказать, что она под этим подразумевает, может быть то, что Симба росла без родителей, со старшей сестрой.
То бишь с моей матушкой.
Я сижу на подоконнике и смотрю в окно, на гору.
Когда матушка родила меня, Симба должна была возиться со мной маленьким.
Помогать матушке.
Полный бред.
Она убирала за мной какашки и недовольно морщилась, когда я орал.
И никто тогда не знал, что придёт время, и она покрасит волосы в красный цвет.
Мне страшно хочется посмотреть, как это выглядит.
Хотя я был бы не прочь остаться один, но одного они меня всё равно не оставят.
Они всё ещё ругаются насчёт того, что же им делать, ведь Симба — сумасшедшая, матушка в этом убеждена и сейчас убеждает в этом папеньку.
Окончательно мать уверовала в сумасшествие своей сестры, когда Симба влюбилась в того хряка, с которым я один раз видел её на улице, в центре, прошлой осенью.
Если мне не изменяет память, в конце сентября.
Погода была прекрасная, дождями ещё и не пахло.
Есть такое дурацкое выражение: «бабье лето».
Гора стояла покрытая золотом с проблесками чего–то яркого, почти алого.
Гора у нас видна отовсюду, так уж расположен город — у самого её подножия.
Она нависает над ним, иногда кажется, что она руководит всеми нами.
Когда над её верхушкой висят чёрные, клочковато–угрюмые тучи, мы все ходим пришибленные, ведь это значит, что гора впала в мрачное настроение и скоро пошлёт дождь.
Ливень, грозу, а если это поздняя осень или зима, то — снег.
Но когда над горой солнце, всё совершенно иначе и мы довольны.
Самое смешное, что я никогда не поднимался на гору, как, впрочем, и остальные горожане.
Если мы ездим отдыхать, то в противоположную сторону.
На горе реликтовый лес, и отдыхать в нём отчего–то запрещено.
Но смотреть на него разрешается, и в тот сентябрьский день были видны даже отдельные кроны деревьев — настолько чист был воздух.
Я вышел из «Макдональдса», где сжевал гамбургер.
Гамбургер как гамбургер, хотя кетчупа можно было положить побольше.
