Я стою посреди двора, задрав голову, и считаю этажи.
Первый. Второй. Третий…
Четвёртый. Пятый. Шестой…
Бабочка еле различима, я щурю глаза, и мне кажется, что она на уровне восьмого этажа.
Видно даже окно, возле которого она машет серебристыми крылышками. Да нет, это глюки, на таком расстоянии ворону ещё можно рассмотреть, а бабочку — нет!
И всё же мне надо подняться на восьмой этаж, а для этого проникнуть в подъезд.
На двери кодовый замок, но дверь, по счастью, открыта.
Остальные подъезды накрепко заперты.
Кто–то шёл в магазин и не захлопнул входную дверь.
Наверное, та бабулька, что нырнула в продуктовый.
Я вхожу в подъезд и направляюсь к лифту.
Лифт исправен, и меня это радует, несмотря на то что лифтов я боюсь — раз застрял в собственном подъезде и торчал там два часа. Постоянно нажимал на кнопку, и мне говорили, что скоро меня выпустят. Похоже, у диспетчеров был обед, и выпустили они меня лишь после того как всё доели. А я последние полчаса лез на стенки — жутко хотелось в туалет…
Я выхожу на восьмом этаже и тупо оглядываюсь по сторонам.
Здесь четыре квартиры, можно, конечно, трезвонить во все по очереди и повторять: «Извините, я ошибся!»
В какой–нибудь из квартир обязана обнаружиться тетушка.
Эта глупая бабочка могла бы влететь в подъезд и помаячить перед нужной дверью, да только бабочки уже и след простыл.
Мне предстоит выкручиваться самому.
Я подхожу к правой двери, прислушиваюсь.
Тишина полная, но я вдруг чётко осознаю, что это именно то, что мне нужно. Дверь без номера.
— У неё дверь без номера! — напоследок сказала мать.
Я ставлю сумку на пол и нажимаю на кнопку звонка.
Звонок работает, за дверью что–то монотонно дребезжит.
И становятся слышны очень лёгкие, какие–то воздушные шаги.
Когда матушка идёт открывать дверь, она шлёпает тапочками, словно напялила ласты.
А папенька — тот вообще топочет, как стадо слонов…
А тут шаги лёгкие и воздушные, затем раздаётся звук открываемого замка.
Но дверь неподвижна: видимо, открыли внутреннюю дверь и смотрят на меня в глазок.
Я сам всегда смотрю в глазок, прежде чем отпирать.
Но вот дверь распахивается, и я вижу в проёме красный причесон.
— Тебя как зовут? — настороженно спрашивает Симба.
— Меня зовут Михаил! — отвечаю я, так же настороженно вглядываясь в тёмные и огромные глаза моей тётки.
Она как–то странно, прерывисто дышит, волосы у неё и впрямь выкрашены в ярко–красный цвет, но на сумасшедшую она совсем не похожа.
Не забыть бы сказать об этом матушке.
