— Больше моей головы? — спросила Симба.
— Да, больше! — сказал отец.
— Четыре… Пять… Шесть… — говорила вслух Симба, всё так же глядя в потолок. Она перестала считать и подумала, что лучше перевернуться на живот и обнять подушку.
Обнять подушку и уткнуться в нее лицом.
Уткнуться в нее лицом и зареветь.
Дурацкая ночь, всё полный бред, и ещё эта жара.
И племянник, который явится вечером.
Она повернулась на живот, обняла подушку и заплакала.
Тихо, жалобно поскуливая.
И поняла, что начинает засыпать.
Наконец–то засыпает, уткнувшись в мокрую от слёз подушку.
— Они больше твоей головы, — сказал отец, — и даже больше моей. И ещё — говорят, что они умеют петь!
— Как это? — спросила Симба. — Как птицы?
— Не знаю, — ответил отец, — но говорят, что они умеют петь…
— Я боюсь! — пожаловалась Симба.
— Ты не бойся, — успокоил её отец, — мало ли что говорят…
— А что будет, если их услышишь? — спросила Симба.
— Кто говорит — счастье, — сказал отец, — а кто–то, наоборот, что конец света…
— Это как? — спросила Симба.
— Что — как? — переспросил отец.
— Конец света… — очень тихо проговорила Симба.
Она уснула, и самое замечательное, что ей ничего не снилось.
Симба спала на животе, яростно обнимая подушку.
Потом она отпустила её и повернулась на бок.
Но уже во сне, и поэтому ей было всё равно, на что она сейчас похожа.
Пусть даже на рыболовный крючок — плевать.
За окном начало светать, солнце выкатилось из–за горы, сосновый лес стал бледно–розовый, какой–то игрушечный.
— Это — когда ничего не будет, — сказал отец, — никого и ничего…
— Я боюсь! — повторила Симба.
— Не бойся, — опять успокоил её отец, — считай, что это просто сказка… А бабочки–мутанты…
— Что такое мутанты? — спросила Симба.
— Это когда вместо одного существа на земле появляется совсем другое, — объяснил отец, — под влиянием радиации или чего–то ещё, слишком яркого солнца, к примеру…
— А что такое радиация? — спросила Симба.
— Это долго объяснять, — сказал отец, — ты не поймёшь, маленькая…
— Хочу мороженого! — сказала Симба, увидев, что они уже почти пришли.
— Хорошо, — сказал отец, — сейчас куплю, а дома сразу — спать, ты очень устала!
Она съела мороженое по дороге к тому хлипкому строеньицу, которое отец назвал домом, послушно вымыла ноги, почистила зубы и залезла в постель.
Перед сном отец вышел покурить под большим, старым, угрюмым сливовым деревом, что росло у порога, а Симба закрыла глаза и уснула.
И тогда ей навстречу впервые вспорхнуло с сосновой ветки серебристое существо со странными мохнатыми ушками. Симба заплакала, не открывая глаз, но когда отец вернулся в комнату, существо уже улетело и Симба спала крепким — как и положено уставшей восьмилетней девочке — сном.
