Золото текло… струилось и проникало во всё… оно играло везде… золото… Рожденный из камня снискал себе прозвище Украшателя. Он был щедр на драгоценности и особую слабость испытывал к самоцветам…
Шею его могучего тела обвивали нежные руки Божественной. Имеющей глаза, не было нужды выглядывать из–за спины возлюбленного, чтобы видеть, как сиял тот от восторга!.. как рад был он ей, своей женщине!.. и как переносил эту радость на своих друзей!.. а Бхагван Ратнасамбхава радовался даже тому, какое неотразимое впечатление произвели они своей компанией на встречного…
— Посмотри, — довольно сказал он, и выпустил из рук драгоценный камень, поставив его на подлокотник трона, украшенного резными конями.
Я отметил, что и камень, и резные кони, и резвые лошади Украшателя были великолепны. Должно быть, у него была лучшая из конюшен. И сбруя на его лошадях была дорогая… крепкая была сбруя… надежная и красивая… золото… камни… жемчуг…
Зато колокольчики — простые… медные…
Его попутчики, Лоно неба и Всеблагой, были со своими двумя красавицами, жрицами и хранительницами карт Таро…
Эти цыганки были веселы безудержно, но и строги в меру… Одна из них держала четки из изумрудных горошин, другая — благовония. Только что подожжённая палочка, распространяла приятный аромат сандалового дерева…
— Хочешь, все про тебя расскажу? — Лукаво смеялась в лицо Алхимика цыганка, поигрывая волшебными картами. А я смотрел в ее иудейские глаза и никак не мог вспомнить ее имени на санскрите.
— Ее зовут Дхупема, — сказала цыганка, держащая четки. — А меня называй Махлаймой…
— Очень приятно, — промямлил Алхимик, не сводя глаз с сияния радужного гало у них над головами.
— А это…
— … мы знаем, — перебила Алхимика Дхупема, — это твой союзник. Но когда–нибудь вы всё равно расстанетесь… и потеряете друг друга…
— Ты его потеряешь, — лукаво сообщила мне Махлайма… — однажды… сюда приходят навсегда!..
— И каждый приходит поодиночке, — кокетничала Дхупема, появляясь из–за спины Алхимика.
Ее лицо было так близко!.. а радужное гало так переливалось!.. что не сдержался Алхимик… протянул руку… прикоснуться к ее радуге…
девушка снисходительно улыбнулась… когда, приоткрыв глаза, увидела, что он не ею любуется, а… рассматривает… и даже не её, а только её радужное гало. Почувствовав, что за ним наблюдают, Алхимик смущенно отдернул палец…
— Это агрегат осязания в его первичной форме, — улыбаясь, объяснила Махлайма. — Его первичная форма является в желтом свете Мудрости Равенства, — вышколенно говорила она, закатывая к небу подведенные охрой глазки.
