И он отвёл глаза… но сетчатка была исцарапана оскорбительным видением…
… потупясь, обследовал конструкцию трона… подробно… каждую мелочь!.. но несогласие всё ещё кипело!!!
Трон принадлежал Непоколебимому!.. и весьма отличался от того, в котором отдыхал отец… трон был украшен изображениями слонов… и держал Несокрушимый в руках не колесо, с которым почему–то запомнился ему отец… а пятиконечные дордже[7].
Рядом с Держителем скипетра был некто, кого называли Лоном Земли… и тот, которого называли Любовью… и две девушки, две тибетские красавицы, кокетки с охапками цветов!…. они тут же, при виде нового мужчины, стали глядеться в маленькое зеркальце!.. прихорашиваясь прямо на глазах…
они пребывали в сиянии, эти девчонки, и сияние их было столь велико, что ослепило его!.. вызвало слезы!.. и… обиды… И сквозь дрожание одной слезы болью всплывало отражение… преломленное в кристаллике соли… а там Невозмутимый… всё ещё продолжал обнимать мать… и та отвечала ему взаимностью… и ее нисколько не заботило его присутствие!.. и… тогда он фанатично… свой гнев!.. своё исступление!!! обрушил на красавиц… на спутниц Невозмутимого!.. на этих… сучек!.. шлюх… кишечниц… в которых мог высморкать себя каждый!..[8]
он плакал… и плакало его отражение… и казалось, довольно увиденного… но новая слеза… и новое отражение… и горек вкус того зеркала…
глаза застило… голос, дававший наставления, стал несносен!!! и, как ни пытался, а не сумел признать он ни Будды, ни того, который силою божественной любви будет призван спасти человечество…
он видел одно: кто–то в синем… трахает мать!..
шесть фигур, шесть сущностей, шесть богов переплетенных друг с другом… в едином акте…
и он отвернулся… и сделал шаг, чтобы уйти…
Мертвые волосы зашевелились у него на голове. Там, куда был устремлен его взгляд… там, куда был устремлен его шаг… там свинцово поблескивали притворы Чистилища.
поспешно оглянулся!.. но — тщетно… Сияние исчезло… не было больше никакого сияния!.. и блядские видения исчезли… и гнев с бешенством тоже…
не в силах воспринять урок Зеркальной Мудрости, он расплескал весь свет!.. Даже сияние гнева погасло в нем, превратившись в серую покорность… и теперь… стоя у врат ада… он обреченно выслушивал чьё–то последнее наставление!..
— Поступай так, чтобы тебя не страшил яркий, ослепительный… чистый… белый свет…
золотой фиксой поблескивал монорельс Русских горок…
— Верь в Мудрость… верь искренно… со смирением…
— Это свет милости… — проскрипело над головой… и лязгнул последний крюк, который мог бы стать для него спасительным… проводив пустой крюк, он вздохнул… и решительно шагнул вперед!.. тележка монорельса покачнулась, и он сам на себе пристегнул ремни…
