Внезапно Ромов почувствовал на себе чей-то взгляд. Только сейчас он обнаружил, что в кабинете находилась и Алла. Она сидела в уголочке, скромно одетая. Почему-то ее присутствие удивило его, ему казалось, что эта затея любовника не могла ее заинтересовать. Впрочем, какое ему до этого дело. Ему надо сосредоточиться на работе.
Но Ромов уже почувствовал, что это ему будет сделать не так уж и просто. Его взгляд упирался прямо в упругую грудь бывшей модели, а затем невольно перескакивал на ее длинные голые ноги. Его обожгла мысль, что этот толстый противный человечек имеет эту красавицу, где хочет, когда хочет и сколько хочет. И почувствовал, как наливается ядом зависти. А от него, Ромова, ушла его женщина, и теперь он вынужден жить как анахорет. И он Марину даже в чем-то понимает; что по большому счету он способен ей дать. Хотя это нисколько не уменьшает порции его злобы против нее. Интересно, где она?
— Все готовы начинать? — раздался вдруг голос хозяина яхты.
— Разумеется, Георгий Артемьевич. — тут же откликнулся Суздальцев. — Для того мы и здесь, чтобы работать.
— Вы готовы, Андрей Васильевич? — вдруг посмотрел Шаповалов на Шаронова.
— Готов, — кратко ответил он
— Замечательно, тогда начинаем.
Ромова обожгла обида, а об его готовности этот богатый индюк не поинтересовался. Почему-то он посмотрел на Аллу и увидел, что она тоже глядит на него. У него возникло подсознательное ощущение, что она проникла в его чувства. Если так, то ему совсем не хочется, чтобы это случилось. Ей совсем не обязательно знать что-то о них.
Шаповалов сел в кресло, положил ногу на ногу, но почти ту же вскочил. Было заметно, насколько он возбужден и взволнован.
— Я хочу, господа, чтобы вы поняли мой замысел. Это крайне важно, иначе ничего не получится. А я привык, что у меня всегда все получается. Я намерен создать фильм, который станет мировой сенсацией. Иначе, какой смысл что-то вообще делать. Вы согласны? — Он снова посмотрел на Шаронова.
— Полностью согласен, — поспешно произнес Ромов.
Шаповалов повернул к нему голову.
— Рад, что мои слова находят у вас понимание. А что думаете вы¸ Андрей Васильевич?
— Для меня успех не является критерием, — пожал плечами Шаронов.
— Вот как? — удивился миллиардер. — А что же тогда критерий?
— Внутреннее согласие с самим с собой.
— Безнадежный номер. Для человека оно не достижимо. Я это понял еще в молодости. Поэтому и добился успеха. Тот, кто ищет внутренней гармонии, обречен на пассивность. Меня никогда внутренняя жизнь по большему счету не интересовала. Зато внешняя всегда возбуждала. Чем больше любишь внешнюю жизнь, тем на большее способен. Мы должны жить здесь и сейчас. Уметь получать удовольствия, уметь наслаждаться всем, чем делаешь, всем, что посылает судьба, вот настоящая мудрость. Разве не так? — Шаповалов сначала одарил взглядом Ромова, словно бы проверяя его реакцию на свои слова, и лишь затем взглянул на Шаронова.
