— Я встретила на яхте эту девицу второго сценариста. Она ела. Что она тут делает?
Вопрос был задан абсолютно безучастным тоном, в нем даже не слышалось любопытства, но Шаповалов давно знал, что Алла хорошая актриса и умеет надевать на себя разные личины. Сейчас она играла роль человека, который интересуется вопросом исключительно ради чистой формальности. Но он был уверен, что дело обстоит совсем не так, и присутствие на корабле той девушки сильно интересует ее.
— Эту девушку зовут Мариной, — пояснил Шаповалов. — И она больше не девушка второго сценариста, сегодня утром она ушла от него. По крайней мере, так она мне сказала.
— Она встречалась с тобой?
Шаповалов заметил в ее глазах беспокойство.
— Что в этом особенного?
— Тебя желают видеть известные политики, бизнесмены, большие чиновники. Но далеко не всем им это удается. А эта девушка так легко к тебе пробралась.
Шаповалов усмехнулся, он подумал, что в словах подруги есть доля истины. В самом деле, этой Марине сказочно повезло. Но должно же в этом мире кому-то везти.
— Должно быть она везунчик.
Алла поменяла позу. Ее длинные голые ноги приблизились к его коротким волосатым и тоже голым ногам.
— И что ты решил?
— Ты о чем?
— Да о ней, — слегка поморщилась Алла.
— Что тебя так волнует этот вопрос?
— Совсем не волнует, — сделала вид, что обиделась Алла. — Но мы будем на яхте жить тесным кругом, надо же знать, насколько он тесен.
— Я разрешил ей здесь остаться. Пусть побудет.
— Зачем?
— Не знаю, — задумчиво произнес Шаповалов. — Посмотрим. Иногда вроде бы не нужный человек, а может пригодиться.
— Не представляю на что, — пожала плечами Алла.
— Да тебя просто заклинила на ней, — поддел ее Шаповалов.
— Вот еще. Но когда я не понимаю мотивы твоих поступков, мне хочется их выяснить. Вот, собственно, весь интерес.
Шаповалов улыбнулся. Как ловко она вывернулась, оказывается, ее интересует он, а не эта деваха. Все же в уме ей не откажешь. Наверное, это хорошо. Этот вопрос он задавал себе неоднократно, но к окончательному выводу так и не пришел. Иногда ум подруги вызывал у него опасение, иногда, наоборот, радовал.
— А вдруг я и сам не знаю мотивы своих поступков. В своей жизни я много раз поступал определенным образом и лишь через некоторое время понимал, зачем же я так сделал. И, между прочим, часто это были мои лучшие действия. А вот когда я долго чего-то готовил, обдумывал, то нередко совершал ошибки. Вот и с кино я точно также поступил, вдруг захотелось мне сделать фильм про себя, захотелось, чтобы он получил бы самый известный приз. Потому и собрал тут теплую кампанию.
