— Думаю, на этом можем завершать наш вечер, — сказал Шаронов. — До свидания. Встретимся завтра, — сказал он Ромову.
— Встретимся, — уныло проговорил Ромов. — Мысль о том, что завтра утром его пребывание на острове может завершиться, вызывало у него отчаяние. — Пойдем, — кивнул он Марине. Взявшись за руки, они покинули яхту.
4
Шароновы спустились с корабля, и пошли по набережной. Давно стемнело, причем, темнота была такой плотной и густой, что на расстоянии в метр ничего нельзя было разглядеть. Даже море. Хотя оно и было совсем рядом, но не было видно; его присутствие выдавал лишь ритмичный плеск волн о берег.
Супруги молчали довольно долго, они медленно шли по тропинке, и казалось, что эта дорога может быть бесконечной.
— Ты мне ничего не желаешь сказать? — первой нарушила молчание Ольга Анатольевна.
— А разве ты не знаешь, что я хочу тебе сказать. К чему слова, если так все ясно.
— Нет, не ясно. — В ночной тиши ее голос прозвучал и слишком резко и слишком громко.
— Тогда ты права, есть причина для произнесения слов.
— Ты иногда бываешь невозможным человеком, — вздохнула женщина.
— Я знаю, но ты давно привыкла. Так что стоит ли об этом говорить? Говори о том, что у тебя на сердце.
— Ты хочешь завтра же отсюда уехать.
Шаронов слегка пожал плечами.
— А как ты думаешь, чего я еще могу хотеть. Когда я встал на путь, то сделал это не для того, чтобы с него сходить. И ты была уверенна в моей правоте. И все годы меня поддерживала, шла за мной.
— Ничего не изменилось, Андрюша, — тихо произнесла Ольга Анатольевна.
Шаронов посмотрел на нее.
— Тогда почему ты так напряжена?
— Потому что ты намерен все бросить.
— Мне давно не было так противно, как в этот вечер.
— Но ты же предполагал, когда сюда ехал, что тебя тут ждет.
— Не знаю, как-то за последние годы я отвык от таких представлений.
— Мы жили чересчур уединенно, — произнесла она. — Вернее, варились в собственной кампании.
— И вот вышли в свет, — усмехнулся Шаронов. — Хотя этот свет похуже любой тьмы.
— Послушай, если нам посылаются испытания, значит, это не просто так. Значит, настала пора пройти через них. Разве не ты много раз мне это повторял. Но сейчас, когда твои слова превратились в реальность, ты вдруг отступаешь. Разве не должны мы пройти все до конца. И ведь мы тут не случайны, наш мальчик…
— Если бы не он, я бы собрал чемодан и укатил домой, — прервал ее Шаронов.
— Ради него мы должны вытерпеть все. А я вижу, что ты к этому пока не готов.
