С середины XV в. старение империи и безвластие императора по сравнению с современными по тому времени государственными образованиями — Францией, Англией или Испанией — осознавались очень болезненно, и призыв к реформе империи стал всеобщим. Реформу современники тесно связывали с реформой церкви, ибо империя и церковь в соответствии с Господним планом спасения находились в зависимости друг от друга. Тот факт, что с момента принятия Кёльнского имперского акта 1512 г. говорили о «Священной Римской империи германской нации», свидетельствовал лишь о том, что империя теряла свою власть и универсальность, особенно быстро с наступлением Ренессанса и развитием гуманизма. Чем больше императорская корона утрачивала свою средневековую святость, а происхождение императоров от римских цезарей превращалось в отжившую традицию, тем естественнее становилось использование понятия «германская нация» в качестве своего рода опоры. В годы кризиса обычным был поиск четко очерченных границ и обозначений, определяющих, что свое и что чужое. Таким образом, не немцы ли стали преемниками империи? «Меморандум о преимущественном праве Римской империи» кёльнского каноника Александра фон Роэса, написанный уже в конце XIII в., теперь был открыт вновь и всеми обсуждался. В нем говорилось: «Итак, следует знать, что Карл Великий, священный император, с согласия и по поручению Римского папы… был предназначен к тому и получил повеление, чтобы Римская империя навсегда оставалась при избирании по праву власти немецких князей…»
Но под «германской нацией» подразумевалась не совокупность говоривших по-немецки людей, населявших «Священную Римскую империю», а политически действующее сообщество германских князей, которые в целом как «империя» противостояли императору. «Нация» в понимании того времени представляла собой аристократию в качестве политически действующего сословия. Поиск пути имперской реформы был нацелен теперь на создание институтов, которые помогли бы обрести современную государственность. В случае удачи «германская нация» получила бы шанс утвердиться в качестве государствообразующей, что произошло во Франции и в Англии. Правда, стремление императора Максимилиана I (1486–1519) к имперской реформе показало, что империя еще отнюдь не деградировала до уровня чисто метафизического образования. Учреждение Общеимперского палатного суда в 1495 г., связанное с провозглашением «вечного земского мира» во всей империи, и разделение ее территории на десять округов были задуманы только как начало. Введение центрального «имперского управления» в качестве дееспособного представительства имперских сословий, взимание имперских налогов должны были стать следующими шагами по формированию суверенной властной позиции императора, которая позволяла бы ему воплощать свои намерения. Но император умер, и почти все задуманное Максимилианом так и осталось неосуществленным. Его внук и наследник Карл V (1519–1556) снова начал реформу, пытаясь стабилизировать и модернизировать
