— Мы с Элен будем жить отдельно, — прямо заявил Рамон, глядя в пол, поскольку не хотел быть свидетелем реакции матери на свои слова. За этим последовала гнетущая пауза, во время которой глаза Марианы наполнились слезами, а Игнасио потирал подбородок, пытаясь найти какие-то слова. Элен зажгла очередную сигарету и нервно курила, надеясь, что они не видят в ней главного виновника происшедшего.
Наконец заговорил Игнасио.
— Когда вы собираетесь рассказать все детям? — спросил он.
— Вы хотите рассказать все детям? — еле вымолвила Мариана, вытирая глаза. — Им будет очень тяжело, особенно Федерике. — И почему вы не можете оставить все как есть. Вы и так видитесь очень редко.
— Элен хочет забрать их в Англию, — осуждающим тоном сообщил Рамон. Сигарета Элен застыла на месте.
— В Англию? — задыхаясь переспросила Мариана. Она ощущала недостаток воздуха, будто кто-то ударил ее в живот. Она пыталась дышать как обычно, но дыхание оставалось коротким и поверхностным.
— Я так и знал, — сказал Игнасио.
— Прямо в Англию? — печально повторила Мариана, бессильно опуская плечи. — Мы даже не сможем увидеть, как они растут, — прошептала она.
— Я больше не могу так жить, — запинаясь, оправдывалась Элен. — Мне нужно начать все сначала.
— Но почему именно в Англию, это ведь так далеко? — беспомощно спросила Мариана.
— Только для вас. А для меня это родной дом. А вот Чили для меня — это другая сторона земли. Мы будем приезжать и навещать вас, и вы тоже в любое время сможете приехать повидаться с нами. Рамон обещал регулярно навещать детей, правда, Рамон? Ты говорил, что будешь, — поспешно проговорила Элен.
— Да, буду.
— Ты ведь не можешь бросить своих детей, сын. Ты проводишь половину своей жизни в дальних странах, так что Англия вряд ли будет тебе не по пути, — сердито произнес Игнасио.
— Я не хочу травмировать детей. Но я несчастлива, и они это чувствуют, — устало пояснила Элен. — Рамон почти не бывает дома и не помогает мне воспитывать их, а я устала делать это в одиночку. С меня хватит такой жизни.
— Но разве тебя не беспокоит, как эту новость воспримут дети? Особенно Феде, ведь она такая чувствительная. Она будет просто в отчаянии. Достаточно посмотреть, как она с обожанием смотрит на отца, чтобы понять — это разобьет ее маленькое сердце, — всхлипнула Мариана, взяв Игнасио за руку в поисках поддержки.
Элен ощутила болезненный укол — ведь Федерика любила и мать.
— Я знаю. Я думала об этом. Но ведь они еще слишком малы, а я не могу прожить жизнь только ради детей. Я должна подумать и о себе, — защищалась она, дрожащей рукой поднося сигарету к губам и делая длинную затяжку. Ей очень хотелось сказать «потому что никто больше обо мне не думает». Но она сдержалась.
