Когда автомобиль спустился по песчаной дороге в Качагуа, Федерика опустила стекло и высунула голову из машины. Качагуа была, пожалуй, самой очаровательной из приморских деревень. Каждый из крытых тростником домов был окружен низкой деревянной изгородью, частично скрытой пышными зелеными папоротниками и пальмами. Иногда единственным видимым доказательством наличия дома среди буйства природы оставалась высокая водонапорная башня. Это был настоящий оазис из великолепных деревьев — пальм, акаций и эвкалиптов. Их душистые ароматы смешивались с соленым запахом океана и сладковатой амброй жасмина, над которым кружили трудолюбивые пчелы. Извилистая песчаная дорога проходила сквозь пуэбло вниз к длинному золотому пляжу и синеве раскинувшегося моря. Дом Игнасио и Марианы бесспорно был самым красивым в деревне. Утопающий в зеленой пене густых деревьев, он напоминал огромную хижину на помосте с просторной террасой, нависающей над скалами со стороны моря. Внутри его украшали пестрые ковры ручной работы и ярко-красные диваны. Мариана всегда отличалась безупречным вкусом, а Игнасио ненавидел беспорядок. Он имел обыкновение сметать на пол все с тех поверхностей, которые считал слишком захламленными. У него был вспыльчивый характер, укротить который было под силу только Мариане с ее спокойным, умиротворяющим голосом и мягкими манерами. Она всегда ухитрялась заранее узнать об очередной вспышке, определяя ее приближение по покраснению его ушей.
Машина въехала через открытые ворота во двор, и Рамон нажал на клаксон. Сердце в груди Марианы вздрогнуло, причем в большей степени от неожиданности, чем от удовольствия, поскольку она как-то незаметно для себя увлеклась работой и перестала прислушиваться. Позвав мужа и медленно поднявшись — годы уже не позволяли ей двигаться с таким же проворством, как в молодости, — она направилась к парадному входу, чтобы приветствовать дорогих гостей.
Руки Эстеллы вспотели от волнения. Опершись одной рукой о кухонную раковину, другой она расправляла свою светло-синюю униформу. До нее доносились возбужденные голоса детей и приглушенный смех сеньоры Марианы, когда та обнимала малышей и целовала их радостные мордашки, а затем громкий и скрипучий голос дона Игнасио. Эстелла напрягла слух, чтобы услышать голос Рамона Кампионе, но его заглушало непрерывное щебетание детей. Впрочем, она даже не знала, как он звучит.
Федерика выскочила на террасу, выставив перед собой шкатулку, чтобы похвастаться перед бабушкой. Элен мягко попросила ее не торопиться, поскольку у Абуэлиты будет еще масса времени, чтобы посмотреть ее сокровище позже, после того как она поговорит с папой. Федерика послушно отступила к гамаку, где свернулась в клубочек и следила за разговором родителей с бабушкой и дедушкой. Хэл восседал на коленях Элен, не выпуская из рук поезда, который усердно гонял по столу. Через какое-то время Федерике надоело ждать, и она с замиранием сердца открыла свою волшебную шкатулку, чтобы уже в который раз окунуться в таинственный мир фантазий.
