— Вот как. Очень мило, — спокойно произнесла Элен. Она посмотрела на мужа, входившего в комнату, и напряженная атмосфера снова вернулась в дом. На мгновение их взгляды встретились: они походили на двух странников, которые впервые в жизни с любопытством смотрят друг на друга. Элен первая отвела глаза.
— Я хочу сидеть рядом с папой, — радостно заявила Федерика, отодвигая стул и по-хозяйски занимая место возле отца.
— Ты можешь садиться куда хочешь, дорогая, — сказала Элен, осторожно усаживая Хэла. — Надеюсь, ты вымыла руки, — добавила она, припомнив упоминание дочери о собаке.
— О да. А сеньора Барака выглядит как ведьма, — рассмеялась Федерика.
— Это точно, — согласился Рамон, хмыкнув и пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
— Надеюсь, она не наложила на тебя заклятие, — сказала Элен, делая эту попытку ради детей. Ее горло и грудь сдавило напряжение, вызванное необходимостью поддерживать видимость благополучия. Ей просто необходимо было объясниться с Рамоном наедине и освободиться от бремени одолевающих ее мыслей. Нужно было найти выход из возникшей ситуации. Так продолжаться дальше не могло — это было бы нечестно со стороны каждого из них.
— Вовсе нет. Она была очень благодарна за то, что мы гуляли с ее собакой, — сказала Федерика.
— Я хочу посмотреть на собаку, — захныкал Хэл, нетерпеливо ерзая на стуле. В этот момент вошла Лидия, неся дымящийся пастель де чокло.
— Утром Феде приготовила это для тебя, — сообщила Элен, усаживаясь на другом конце стола напротив мужа.
— Мне уже рассказали. Ты очень добра ко мне, Феде, — искренне сказал он.
— Это действительно так, — сухо подтвердила Элен. Больше всего ей хотелось бы добавить, что он совершенно не заслуживает ее привязанности, но она подавила в себе этот импульс с помощью глотка воды. — Она работала все утро, не правда ли, Феде?
— Папа еще не видел своей комнаты, — добавила та с застенчивой улыбкой на лице.
— Признавайся, озорная мартышка, что ты сделала с моей комнатой?
— Ты должен увидеть все сам, — сказала она.
— А Феде утром рвала цветы, — раздался предательский голос Хэла. — Правда, Феде?
— Мама! — протестующе закричала Федерика, чувствуя, что ее сюрприз находится под угрозой.
— Тебе понравился поезд, Хэл? — спросил Рамон, пытаясь отвлечь ребенка от последующих разоблачений.
— Он ярко раскрашен и очень быстро едет, — сказал тот, издавая подобающие поезду звуки «чуда-чуда-чуда-чуда». Лидия поставила перед ним тарелку с горячей едой. — Я не люблю сладкую кукурузу, — заворчал он, откидываясь назад на стуле и скрещивая руки на груди.
