«Мы, музыканты и поэты, должны отказаться от наших привилегий, чтобы принять участие во всеобщем освобождении. Вопреки тому, что гласит одна знаменитая фраза, революции удаются тогда, когда их подготавливают поэты и художники, лишь бы поэты и художники знали, что им надлежит делать». Это письмо не просто знаменито, оно хрестоматийно, это формула impegno[3], данная человеком, который социально и интеллектуально как будто не был подготовлен к такому выбору и все же сделал его. Дальше, с нарочитой небрежностью, Пинтор продолжает: «Что до меня, можешь поверить, что идея сделаться партизаном в такую погоду совсем не развлекает меня. Никогда я не ценил так, как ценю сейчас, удобства цивилизованной жизни. К тому же я отличный переводчик и хороший дипломат, но, по всей видимости, буду посредственным партизаном. Однако это единственная имеющаяся возможность, и я ее принимаю». В «Мидолло» Кальвино заявляет, что он и его товарищи целиком разделяют анализ и Программу Джаиме Пинтора. Все в этом человеке им импонировало: холодная логика, отвращение к риторике, чувство историзма, ирония, бесстрашие, этическая позиция, не допускающая ничего двусмысленного. И то, что он, уходя в партизанский отряд, сохранял и защищал свой статус интеллектуала. В «Мидолло» точно оказано, чего хотят и от чего отказываются молодые люди, намеревавшиеся создать в Италии новую демократическую культуру.
В сборник включена лекция «Природа и история романа», которую в 1958 году Кальвино читал во многих итальянских городах, сопровождая иллюстрациями. Лекция начинается цитатой, и Кальвино говорит: «Я читаю вам страницу из «Войны и мира» Толстого. Князь Андрей накануне Бородинского сражения». И еще цитаты, цитаты, и последняя, когда раненый князь Андрей лежит в роще: «Но разве не все равно теперь, — подумал он. — А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне жалко было расставаться с жизнью? Что-то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю». И тут Кальвино начинает собственно лекцию: «Что в этих страницах Толстого так чарует нас?» И четкий анализ: человек, природа, история. «В соотношении этих трех элементов заключается то, что мы можем назвать современным эпосом. Великий роман Отточенто начал этот разговор, и проза Новеченто, нервная, угловато-прерывистая, продолжает его. Изменяется подход к индивидуальному самосознанию, к природе, к истории, варьируется соотношение между тремя гранями. Но при всех различиях литература двух последних столетий показывает нам совершенную преемственность разговора».
