Такое впечатление, что наступил какой-то критический момент, настолько, что возникла необходимость быстро-быстро сожрать что-нибудь питательное, хоть немножко, иначе сорвешься, повалишься в блэкаут с концами. Так, что не поднимешься. А ничего другого, кроме Украины, на расстоянии вытянутой руки у нынешней Европы НЕТ. Прошли времена, когда она в могучих прыжках через океан когтила на выбор жирную добычу, пожирала нетронутые угодья вместе с обитателями, не обращая внимания на писк тех, кому не повезло, даже получая от него удовольствие. Одна Франция проявляет кое-когда намек на агрессивность.
И те времена, когда добыча приходила сама, принося воду и дрова для собственного приготовления, и сами себя свежевали, как те еноты, что приходили к Лемюэлю Хогбену. Последнее, что удалось сожрать в этом стиле, была Восточная Европа, но куски оказались худосочные, почти без питательных веществ, неудобоваримые. Сил загрызть нет, а аппетит сохранился прежний, волчий.
Новый уровень организации, — это когда что-то, никому не нужное превращается в ресурс. Зачастую — решающий: неандертальцам ни к чему были пойменные черноземы и трава на лугах. Находишь способ использовать что-то никому не нужное, — и оказываешься на коне, в первачах. Очередной «технологический уклад» — это возможность использовать новую группу ресурса, но его надо делать, даже примерно понятно — как, а вот сил нету. Есть реальная возможность до него просто не дожить, обломиться раньше.
В процветании народов, живущих на территории бывшей Западной Римской империи нет никакой мистики: на них ВСЕГДА, с античных времен работали рабы. Гражданское Общество, демократия эвентуально связано с рабством. Рабство и Гражданское общество — две стороны одной медали. Учтите, лично мне эта максима совсем не нравится, я рад был бы ошибиться, но вот опровергнуть ее я так и не смог, как ни старался. Маркс на самом деле ни хрена, кроме Европы, не знал, а ведь классического рабовладения, по Марксу, нигде, кроме Европы, не было. К чему? Сословные общества, где каждый знает свое место, и никуда более попасть не может. Ну и, чуть-чуть, кое-где — вроде бы рабы. В разные эпохи они назывались по-разному, но суть не меняется: государство, основанное на принципе Гражданского Общества не может существовать без колоссальной массы людей, живущих на грани нищеты, имеющих жизненных благ во много раз меньше «граждан». Когда кончается один источник, изобретается другой: разоряют земледельцев, превращая их в пролетариат, согласный работать за ничтожную плату, чтобы не умереть с голоду. Когда одни мужчины вымирают, а другие добиваются достатка, приходится эмансипировать женщин, которые пару-тройку поколений получают в два-три раза меньше мужчин. Захватываются колонии, где можно заставить работать местное население. За счет накопленного тука рекрутируются мигранты, ищущие лучшей жизни. Этот источник кончается в силу того, что населения становится маловато, и, кроме того, многие и многие страны развивают свою экономику, и поток редеет. А те, что, приехав, укоренились, приспосабливаются, богатеют, организовываются, паразитируют, скапливаются в опасных массах, и опять оказывается, что некому чистить канализацию, выносить судна за пенсионерами и стоять у конвейера.
