В действительности же все было совсем иначе. Просто Ковтюх, справедливо полагая, что за время учебы в академии я отвык от строевой службы и кое-что подзабыл, решил проверить, как я разбираюсь в вопросах повседневной боевой подготовки войск.
Задачу поставил он нелегкую, а трудность ее выполнения усугублялась еще и тем, что он сам собирался приехать на учение. А уж кто-кто, а Епифан Иович был мастером в пулеметном деле. За "максимом" провел почти всю первую мировую войну и за боевые отличия получил четыре солдатских Георгия. Полный бант. Были замечены и его организаторские способности, и, поскольку царская армия уже испытывала нехватку командных кадров, Ковтюха произвели в офицеры. Войну он закончил в чине штабс-капитана.
Ударить в грязь лицом перед таким экзаменатором, конечно, не хотелось, и я стал думать, как быть. Таких учений я никогда не проводил и, как они организуются, знал только в теории. Но теория - одно, а практика - иное. Стрельба же боевыми патронами через голову пехоты - дело нешуточное. Это не пиротехнический эффект. Кроме того, я не знал ни людей, ни степени их боевой выучки.
Но делать нечего. Поехал в 191-й стрелковый полк, стоявший лагерем в Серебрянке, в нескольких километрах от Смоленска. Хитрить не стал, спрятал поглубже самолюбие, явился к командиру полка Андросюку и прямо попросил его помочь мне. Андросюк уже знал обо мне, кто я и откуда, понимающе усмехнулся и сказал:
- Прикидочку делает Епифан Иович. Но ничего, товарищ Новиков, поможем. Сам погибай, а товарища выручай.
Он тут же вызвал начальника полковой школы и приказал ему помочь мне провести учение.
Все обошлось, и Ковтюх остался доволен. Он, конечно, смекнул, "где зарыта собака", но виду не подал. В конечном счете с заданием я справился, а как это не имело значения. Для Ковтюха важно было то, что новичок не растерялся, проявил находчивость, смекалку.
На учении Ковтюх основательно погонял роту. Он приехал, когда по всему полю гремела пулеметная стрельба. Сперва Епифан Иович не вмешивался. Обосновавшись на пригорке, он только слушал, как с характерной глухотцой бьют "максимы" и короткими перебежками надвигаются на "противника" отделения и взводы. Иногда комкор прикусывал плотно сжатые губы.
- Что-то не нравится, - шепнул мне Андросюк.
Я пожал плечами, все вроде бы шло, как положено, без заминок.
- Что это бойцы жмутся к земле, как неперелинявшие зайцы? - раздался вдруг недовольный голос Ковтюха. - Лежат долго, двигаются медленно. Бой это или игра в прятки? Соедините меня с командиром роты.
