«…С тех пор как мы с Филиппом услышали «Легенду о потерянной мудрости», нам не терпелось попасть в Ниитубе. Не знаю почему, но история о поглощенном безжалостным харматтаном[4]караване, увлекла меня, как увлекали в годы юности книги Верна. Как соблазнительно было представлять себе жителей этой во многом мифической, затерянной где–то в африканской саванне деревни, которые однажды наткнулись в бескрайней пустыне на бесценные рукописи и стали обладателями всей мудрости мира.
… Каково же было наше удивление, когда Луис сказал, что был там вместе со своим отцом примерно семь лет назад…»
Наверное, нельзя верить всему тому, что написано так же, как нельзя верить всему тому, что сказано. Но как бы мы не относились к Жану и Филиппу Л’Аваль, как бы не отказывались верить в те чудеса, о которых они поведали в своих дневниках, трудно представить себе, что столь одержимые жаждой открытий люди не попытались отыскать того, что их манило больше всех богатств на свете.
Но, вернемся к записям исследователей, отрывки из которых, для удобства повествования, будут чередоваться.
«…После проведенной под открытым небом ночи мне жутко хотелось немедленно покинуть это место. Я никак не мог выкинуть из головы той картины, когда сначала до меня донеслось тихое шипение, а потом я увидел ползущую возле моей головы змею. Наш проводник Луис схватил ее, когда она почти коснулась моих волос. «Ядовитая» — сказал он, улыбаясь во весь рот. — «Очень ядовитая», чем меня конечно нисколько не ободрил. Удивляюсь спокойствию Филиппа, он, кажется, и значения не придал тому, что мог этой ночью потерять брата»
«…23 июня, второй день как мы вышли из Нуны. Утро встретило нас первым прохладным деньком в этом году. Я одеваю свою видавшую виды ветровку. Спешно начинаем собирать лагерь, нам засветло нужно добраться до Ниитубе. Луис сказал, что бывал там только дважды, а последний раз около семи лет назад. Боюсь, как бы он не сбился с пути…»
Более всего в этих записках удивляет живость всего происходящего. Подробные, иногда до крайней педантичности, описания внешности, быта и традиций жителей тех мест наводят на мысль о подлинности дневников. Тысячи ученых со всего мира до хрипоты спорили о том, верить или не верить фантастическим сообщениям французских этнологов. Так и не придя к общему мнению, этот вопрос они оставили открытым до сего дня.
«…Сначала мы увидели конические крыши совсем простых хижин. Все они были квадратной или прямоугольной формы. Я насчитал двенадцать таких строений, но позже обнаружил еще две маленькие постройки, вероятнее всего хозяйственного назначения, и загон для скота. Луис сказал, что сразу заходить в деревню нам не стоит, так как местное население может посчитать это за оскорбление. Он громко закричал что–то на местном наречии, но, вопреки ожиданиям, к нам так никто и не вышел. Подождав около получаса, мы с Жаном решили приблизиться к ближайшей хижине. Луис стал нас отговаривать, но нам хотелось понять причину, по которой нас до сих пор игнорировали. Возле хижины мы увидели женщину с грудным младенцем на руках. Нам показалось очень странным, что она совсем не удивилась нашему приходу. Жан попытался сказать ей несколько слов по–французски, но она его явно не поняла и, ничего не ответив, ушла в дом. Луис сказал, что когда он был в Ниитубе последний раз, жители вели себя совсем по–другому. Мы медленно стали продвигаться к центру деревни. Неожиданно перед нами появился сухой старик в широкой рубахе почти до колен. Он опирался на большую палку и свободной рукой показывал куда–то наверх. Луис какое–то время разговаривал с ним, активно помогая себе жестами и мимикой. Наконец он сказал, что нам позволено пройти к хижине шамана и там ждать…»
