— Ну, ты еще не просек? Нет, ребята, какими тормозами становятся менты перед пенсией! Смотреть противно. Блокнот нам нужен. Блокнот, понял?!
Расков наконец-то разглядел всех троих. Двое — стандартные «быки», которые пусть десять лет и ходят в казино высшего разряда, пиджаки на пугале сидели бы лучше. Третий был еще объемистей, его вытянутую лошадиную морду украшали очки-«хамелеоны». «Жеребец» пока молчал, но как понял Расков, командует здесь он.
Однако, какой блокнот им нужен? В тех делах, которыми Расков занимался последний год, никакие блокноты не фигурировали. А если бы и фигурировали?.. Он не хранил дома вещдоки, по крайней мере, такого рода. Единственным блокнотом в квартире была потрепанная телефонная книга. Гости явно пришли не за ней.
— Ребята, — говорить старому оперу было трудно: пальцы бандита по-прежнему были на его шее, — вас неверно информировали. Никаких служебных бумаг у меня дома нет. И еще, вам забыли сказать, что бывает с теми, кто трогает сотрудников угро.
От удара под ложечку глаза Раскова на миг накрыла тьма. Потом черная пелена отошла, но он все равно почти ничего не видел. Хлопали дверцы буфета, послышался звон, перекрывавший звуки невыключенного джаза. «Ищут», — подумал Расков, но ошибся.
Его подтащили к столу. Опер открыл глаза и увидел перед собой сверкающую груду. Расков понял, что это рюмки, фужеры, графинчики из буфета, точнее — осколки от них. В ту же секунду сверканье понеслось навстречу его глазам, и он успел закрыть их, с трудом подавив крик ужаса.
Ужас сменила боль. В лицо вонзилась сотня иголок, острых и тупых сразу. Это был не предел боли, она усилилась еще, когда его лицо стало перемещаться по столу. Боль вытесняла все, Расков не чувствовал пальцы, грубо сжимавшие ему шею и тершие его лицом о столешницу. Откуда-то доносился голос:
— Давай, жри! Может, тогда у тебя в голове прояснится?
Потом самая страшная боль закончилась. Голову Раскова подняли над столом. Он рискнул открыть глаза. К счастью, они уцелели.
Кто-то из бандитов сунул ему под нос зеркало. Леонид Павлович увидел жуткую кровавую маску. В крови поблескивали большие и малые осколки.
— Хорошо, я тебе помогу, — сказал прежде молчавший Жеребец. — Месяц назад ты брал одного «отморозка», «замочившего» депутата Ивченко. Меня не интересует, кто кого грохнул первый: «отморозок» депутата, или депутат его. Меня не интересует, кого в итоге «домочили» менты. Но у Ивченко был блокнот. Органайзер. И он — пропал. Нам известно, что в протокол его не вписали. Значит, органайзер кем-то приватизирован. Кроме тебя, такую пакость сделать было некому. Если не хочешь повторить хрустальный завтрак, скажи по-хорошему!
