А горевать все равно не надо. Взяли-то за разводку на пятьсот баксов. Если бы полиция знала зачем он вообще посетил «Belle France», его сейчас держали бы не здесь. И говорили бы с ним не мелкие чины, а серьезные комиссары в штатском, вроде тех, которых любят играть Жан Поль Бельмондо и Ален Делон. От нечего делать Курлыков зажмурил глаза, стараясь представить какой-нибудь французский фильм, но тотчас открыл их. Дверь скрипнула. На пороге стоял человек в сером костюме, как раз инспектор из кинобоевика. Рядом находился высоченный полицейский в форме. Оба вошли в камеру. Человек в штатском сел на табурет, как раз напротив Курлыкова, который, как и полагается кроткому арестанту, напряженно примостился на самом краешке дивана, держась практически на одном копчике. Полицейский остался стоять за спиной начальника. Глядя на его постную физиономию и толстые лапы, Курлыков понял: это силовое сопровождение.
— Же ве овуар ле консул Рюс, — неуверенно пробормотал Курлыков. Его неуверенность объяснялась тем, что по-французски он говорил очень плохо и всегда боялся людей в штатском.
— Ты хочешь иметь русского консула? Ты хочешь сожительствовать с русским консулом прямо в нашей полиции? — Насмешливо поинтересовался офицер в штатском.
Курлыков опешил. Он ожидал всего, но не такого. Между тем, собеседник придвинул к нему табуретку и сказал.
— Чем ты занимаешься во Франции?
«Твою мать, за шпиона приняли! — Изумился Курлыков. Он не знал, радоваться или печалиться такому неожиданному ходу дела. — Может, захотят вербануть, башлей отстегнут. А вдруг лет на двадцать упекут? Ладно, буду пока отвечать как есть».
— Я работал в кафе у соотечественника. Курлыков ожидал, что его попросят назвать фамилию и адрес, но собеседник вместо этого показал ему фотографию.
— Смотри внимательно. На кого ты работал, когда делали этот снимок?
Внимательно смотреть было не надо. Курлыков и так знал неказистый домик у моря, а также трех ребят возле него. Правильнее сказать, узнал он двоих, ибо третьим был сам. На душе стало муторно. Как тогда он подзалетел, позарившись на большие бабки, которые должен был получить, если операция кончилась бы удачно! Впрочем, пенять нечего, кое-кто в тот день подзалетел больше, чем он. А у него, Курлыкова, башка осталась на плечах. И то хорошо.
— Не знаю. Я тогда просто отдыхал в тех краях.
Инспектор не удивился и не рассердился. Казалось, он ждал такого ответа и молча протянул Курлыкову какую-то бумажку.
