Мое детство на ферме было лирически чувственным. Длинные летние вечера, далекий койот, огоньки сигарет взрослых на крыльце, первый порыв собирающейся бури… Но когда я вырос и начал думать о женщинах, чувственность стерлась, смешалась с сексуальностью. Я знал, что среди мальчиков и молодых мужчин бытовало негласное положение, что чуть ли не обязанностью мужчины было проникнуть к женщине в штаны. То же самое было в художественной школе. У меня с этим никогда ничего не получалось.
На более высоком уровне, в вежливом мире нашей семьи и ее друзей, существовала этакая легенда, что мужчина преследует женщину, та спасается бегством, но убегает не слишком быстро. Как все это происходит на самом деле, я тоже не знал. Я даже никогда не ходил на свидания.
Но потом пришли семидесятые, время Трюдо. Эта эра казалась мне чудесной. Женщины западного мира стали рассматриваться, как люди. Отказаться от обязанности распутничать, получить возможность встречаться с женщинами просто, как с друзьями, было большим облегчением. Те, кто высмеивал «освобождение женщины», не смогли уловить, что освобождение женщин было освобождением нас всех.
Женщины — такое удовольствие их знать! Они ходят группами, смеются, с едкой иронией разговаривают с мужчинами, долго сидят над кофе, стоят, подбоченясь, за кассой, шагают по своим делам, сплетничают, работают на огороде. Я восхищаюсь узкими бедрами и широкими плечами современных женщин, сформированными беговой дорожкой и аэробикой, их тщательно натренированными «прессами», без сомнения, твердыми, как железо, но более привычно я чувствую себя с женщинами традиционного сложения: с плавно округлыми ляжками, с мощными бедрами и сильным животом, уравновешивающимися подъемом груди и высоко поднятой головой. Форма икры с двумя отчетливо выделяющимися мускулами также элегантна, как и другие части тела. Иногда трудно отделить женщину от ее эстетического восприятия. Локоть с сухожилием, которое идет вдоль предплечья и придает ему подъемную силу, две кости, позволяющие запястью поворачиваться… и все это одинаково элегантно, как у мужчин, так и у женщин. Мое чувственное восприятие тел старомодно, как восприятие лодок.
А одежда! Бесконечная изобретательность в драпировке фигуры. И одеваются они для себя, а не для мужчин. Вешалка с одеждой в магазине для меня загадка, самое элегантное платье для меня не сильно отличается от мешка для муки, и я не в состоянии постичь, как можно заключить в него живого человека. Но женщина приблизится к вешалке, склонит голову в коротком размышлении, сделает выбор, приложит к себе результат этого выбора и немедленно примет решение. И вот, платье уже появляется с женщиной внутри… вуаля! У Кэрол Шилдз в одном из коротких рассказов хорошо сказано про одежду: «Тамара никогда не проверяет погоду перед тем, как одеваться; ее одежда и
