— Не сме–меши ме–меня!
— Почему?
— Не–не знаю!
— Как не знаешь? Может, ты сломалась?
— Мо–может быть…
— А потеря чувства юмора является признаком серьезной поломки?
Катя хрюкнула.
— То–точно не знаю. Ладно, Серый, истерику ты у меня сбил, но все равно поехали домой.
Пока ехали, Катя, вроде бы, успокоилась. Но дома заставила Гурова тут же, не раздеваясь, лечь на кровать, тесно прижалась к нему и попросила:
— Давай чуть–чуть полежим.
И еще несколько минут тихонько плакала Гурову куда–то подмышку.
Потом вздохнула, отстранилась, села.
— Ну, вот, проплакалась. Черт знает, что со мной происходит. Просто не помню, когда в последний раз плакала, — и вдруг такая сырость. Серенький, я в ванну. Уважающий себя андроид не должен быть похож на чучело.
Из ванны Катя вернулась уже в совсем нормальном состоянии. Села в кресло напротив Гурова, закурила.
— Ты хотел задать какие–то вопросы, Сереж?
— Не уверен, что смогу задавать их в такой ситуации последовательно и систематически… — и Гуров скользнул глазами по ее красивым длинным ногам.
— Извини, так спроектировали, — нерадостно улыбнулась Катя.
Гуров удивленно поднял брови:
— Я не улавливаю причины твоих комплексов. Разве есть какая–то разница — спроектировали или само удачно получилось?
Катя задумалась. Потом сказала:
— Получается, для тебя красивая искусственная кукла типа из секс–шопа может быть привлекательнее живой натуральной женщины?
Гуров пожал плечами:
— Катюш, извини, ты совершенно некорректно сваливаешь в одну кучу совершенно разные вопросы. «Искусственное» или «естественное» — для меня в данном случае не имеет значения. Ты перестала бы любить человека с протезом?
— Нет, конечно.
— А если бы у него пострадало все тело и ему пересадили бы мозги в искусственное тело, внешне не отличающееся от настоящего?
— Нет, не перестала бы.
— То есть дело, грубо говоря, в мозгах, верно? У куклы из секс–шопа мозгов нет и поэтому она мне неинтересна. Твои мозги и то, как ты управляешься со своим телом, я люблю — и мне глубоко плевать, из чего и как сделано твое тело.
— Вот прямо–таки любишь? — недоверчиво спросила Катя, глядя на него в упор прищуренными глазами.
— За базар привык отвечать, — ухмыльнулся Гуров.
— Ну, мужчина, тогда сменим диспозицию, — сказала Катя и неуловимым движением переместилась Гурову на колени. — Серенький, не могу, давай трахнемся, а?
— Сереж, — сказала Катя, поглаживая Гурова по груди, — а можно я нахально отвечу на незаданный вопрос?
