Я безнадежно раскрыт… Вчера на станции я обнаружил целую армию репортеров, которых я довольно успешно отпугнул своим грозным видом. Право же, это почти невыносимо – путешествовать с привлечением такого внимания. Насколько абсурдны английские газеты! Всю ту ложь, публикуемую в Daily News и Pall Mall, я никогда не читаю: Pall Mall, в частности, – особо злонамеренный вестник… Сегодня утром репортеры осадили гостиницу, но им пришлось уйти, не получив от меня ни одного слова[152].
Его письма к Дженни были дружелюбными, но умеренными, и он посылал ей в подарок изделия из богемского стекла в надежде, что они ей понравятся.
20 декабря 1886 года Рэндольф предпринял последнее рискованное действие в своей политической жизни. После встречи с королевой Викторией в Виндзорском замке он вернулся домой и написал заявление об отставке, послав его лорду Сэлисбери, а копию – редактору газеты Таймс. Позднее он объяснял, что хотел принудить Сэлисбери к серьезному разговору о проблемах, вызванных бюджетом. Однако он ничего не сказал своей жене и матери; обе были ошеломлены, прочитав об этом на следующее утро в газете. Дженни была так разбита и подавлена, что не стала просить объяснения.
Совершенно очевидно, что Рэндольф ожидал от лорда Сэлисбери понимания того факта, что он публично поклялся довести до конца этот бюджет, и, по всей совести, он не мог оставаться на своей должности без поддержки собственного правительства. Он слишком недооценил реакцию Сэлисбери. Премьер-министр распространил письмо среди коллег по кабинету министров, и 22 декабря дал ответ, что он не может поддерживать сокращение военных расходов в опасные, по его понятию, времена.
Рэндольф ответил, что, по его мнению, иностранная политика консервативного правительства является «одновременно опасной и беспорядочной». Тот факт, что Сэлисбери безоговорочно принял его заявление об отставке, был воспринят им как преднамеренный удар по демократии тори. Уйдя в отставку перед Рождеством, у него не было возможности объяснить причины своего ухода перед собранием Палаты общин[153].
В письме к лорду Сэлисбери после смерти Рэндольфа вдовствующая герцогиня открыла правду о том, насколько крайне огорчен был ее сын из-за того, что Сэлисбери принял его отставку без дальнейшего обсуждения. Она лично ходила к Сэлисбери и умоляла его уступить, но «ваше сердце ожесточилось против него»[154].
