"Советники Бенхадада говорили ему: "Бог Израиля – он бог гор, а не бог равнин – поэтому они нас и одолели (в предыдущем походе 855 г.до х.э.- Д.М.). Но если мы выступим против них в открытом поле, мы их победим".
Бенхадад растянул своё многочисленное войско на большом пространстве. Напротив выстроились израильтяне двумя отрядами, которые в сравнении с армией неприятеля казались "двумя маленькими стадами коз". Шесть дней стояли войска друг против друга, а на седьмой день закипел бой. Израильтяне сражались храбро и перебили множество арамеев. Оставшиеся отряды неприятеля вместе со своим царём бежали в Афек. Там на них обрушилась городская стена и задавила несколько тысяч воинов. Бенхадад спрятался в одном из домов, дрожа от страха.
Приближённые советовали ему просить у Ахава пощады, "так как, слышали мы, короли израильские – милостивые короли".
Послы арамеев явились к Ахаву в рванной одежде, с верёвками на шее – в знак покорности. Они сказали: "Раб твой, Бенхадад, просит, чтобы ты пощадил его жизнь".
Простодушный Ахав велел привести Бенхадада, усадил его в свою колесницу и обошёлся с ним ласково. Арамейский царь обещал возвратить Израилю отнятые у Омри города и отвести для израильских купцов такой же квартал на Базарной площади в Дамаске, какой некогда отвёл Омри арамеям в Шомроне. Мир был заключён, и Бенхадад отпущен на свободу. Гуманность Ахава показалась многим его советникам роковой политической ошибкой".
Мне представляется более убедительным разъяснение поступка Ахава, предлагаемое Эрнстом Ренаном[9]. Кроме несомненного великодушия победителя, израильским королём руководила политическая мудрость. Ахав первым заметил надвигающуюся на Кнаан тень "Ассирийской львицы", пробудившейся в месопотамских болотах.
Действительно, вскоре после битвы под Афеком в Эрец Исраэль стали приходить рассказы о зверствах Ассирии, захватившей к тому времени Финикию и Северную Сирию. Население Эрец Кнаана не было приучено к мягкому правлению, но то, что изобретала фантазия садистов из Двуречья, несомненно относится к массовому криминальному психозу.
Король Ахав первым понял, что "Ассирийская львица" сожрёт и арамеев, и израильтян. Спастись можно только прекратив раздоры и объединив армии.
Ахав вкладывает талант и энергию в дипломатическую деятельность. Он объезжает соседние столицы, уговаривает, пугает и соблазняет правителей.
И успевает.
Возле селения Каркар ассирийского царя Шалманасара III встретило войско коалиции двенадцати королей во главе с правителями Дамаска, Хамата и Израиля. В результате сражения Шалманасар был разбит и отброшен на север. На четыре года Кнаан получает передышку.
