— Тебе тоже следует одеться, — сказал он небрежно. — Уже поздно…
— Мне все равно, — ответила она. — Я что-нибудь наплету дома. Сколько уроков в неделю ты должен дать этому мальчику?
— Три, — сказал Кристиан, надевая рубашку. — Правда, он уже не мальчик, ему шестнадцать лет. И он очень красивый. Такой красивый, со светлыми волосами, немного похожий на девочку. А черты почти такие же тонкие, как у тебя.
Его голова исчезла в черном пуловере. Элизабет почувствовала, что какая-то тень проскользнула по ее радости.
— Это единственный ученик, с которым ты работаешь во внеурочное время? — спросила она.
Лицо Кристиана выплыло из темноты:
— Нет. Есть еще две девочки, одной четырнадцать лет, другой пятнадцать.
— Красивые?
— Страшней войны, бедняжки!
Он сел на край кровати, чтобы обуться. Элизабет был виден его затылок, крепкие пальцы, затягивающие шнурки.
— А завтра у тебя есть уроки? — спросила она.
— Нет, — ответил Кристиан. — Но я завтра буду занят.
— Чем?
— Мне придется подняться на Арбуа с Жоржем и Франсуазой Ренар. Это те самые друзья, о которых я тебе говорил. У нас это займет весь день.
— Это слишком глупо! — воскликнула она. — Ты мог бы устроить так, чтобы отменить эту встречу!
Он потянулся и сказал:
— Но я не хочу ее отменять, Элизабет. Это мои очень близкие друзья.
— А я?
— Мы увидимся послезавтра.
— Слишком долго ждать!
— Пожалуйста, будь благоразумной!
Она с вызовом посмотрела на него:
— А я не хочу быть благоразумной! Я люблю тебя. Мне хочется приходить сюда каждый день.
— Если бы ты приходила сюда каждый день, твои родители уже заподозрили бы неладное.
— И дальше что? Я не боюсь родителей! Когда я представлю тебя им, они поймут и согласятся…
— Согласятся с чем? Что ты моя любовница?
Элизабет вздрогнула, услышав это непривычное для нее слово.
— Но… Кристиан… я не любовница.
Он разразился коротким смехом, сверкнув белыми зубами, и приблизил свой подбородок к ее лицу:
— Тогда кто же ты, малышка?
— Я не знаю, — растерянно ответила Элизабет.
Она секунду поколебалась и добавила тихо:
— Твоя жена…
— Моя жена? Ну да, конечно! Только мы не женаты.
— Мы поженимся однажды, Кристиан.
Он сделал глубокий вдох. Глаза его потемнели.
— Нет, Элизабет, — медленно сказал он. — Мы никогда не поженимся.
Эта тихо произнесенная фраза перевернула в ней все. Элизабет чувствовала себя словно рыба, выброшенная на берег. Ей не хватало воздуха, глаза утратили ясность, словно покрылись мутной пеленой. Лицо Кристиана было лицом незнакомого ей человека.
