— Две больших тарелки с трещинами, одиннадцать мелких, тоже с трещинами, семь десертных с трещинами, восемь коньячных рюмок, четыре бокала для шампанского, две рюмки для ликера треснули…
— Это все, что надо заменить?
— Нет, мадам. Еще две салатницы с отбитыми краями, три солонки и два блюдца…
Элизабет поцеловала мать в щеку и прошла в кухню, где судомойка — странного вида девица чистила медные кастрюли, яростно надраивая их смесью соли, уксуса и песка. На кухне стоял резкий неприятный запах. Элизабет было жалко эту нескладуху, потому что та была глупа и другие слуги обходились с ней грубо. Она была единственной служащей гостиницы, фамилию и место рождения которой Элизабет запомнила из-за необычного сочетания согласных. Судомойку звали Камилла Бушелотт, а родом она была из Пуалли-сюр-Серен из округа Ионна.
— Как блестят твои кастрюли, Камилла! — воскликнула Элизабет.
Камилла Бушелотт вздрогнула и взглянула на них, как смотрит скряга на свое богатство. Она довольно долго соображала, о чем ей говорят. Наконец она скривила свое лошадиное лицо в горделивой улыбке и, подмигнув, пробормотала:
— Блестят? Еще бы! А ведь я только начала работу!
Когда Элизабет вернулась в кабинет, матери там уже не было. Раздвижная дверь в столовую была открыта. Все столы с перевернутыми на них стульями были сдвинуты в угол. Они напоминали лес, растущий на нечищенном паркете. Старшая горничная Эмильена натирала пол между столами.
— Вы не видели маму? — спросила Элизабет.
— Она только что ушла, мадемуазель.
На всякий случай Элизабет направилась к холлу. Чисто вымытые окна, кожаные кресла, маленькие столики, пепельницы на ножках — все было предусмотрено здесь для отдыха клиентов. Кабинет администратора занимал небольшую комнату недалеко от входной двери. Сидя за столом, Амелия проверяла бухгалтерские книги. За ее спиной, на крючках висели сверкающие ключи.
Элизабет рухнула на стул, раздвинув ноги и опустив руки и сказала с выдохом:
— Наконец-то я тебя нашла! Мама, ты не могла бы прерваться на минутку?
— Я скоро закончу.
— Жаль, что нет воды! — продолжила Элизабет. — Мне так хочется пить!
Амелия перевернула страницу, посмотрела на дочь строгим взглядом и сказала:
— Сядь как следует, Элизабет! А то уселась как пастушка на склоне горы, охраняющая коз!
— Ой, мама, оставь меня! — возразила ей дочь. — Когда появятся клиенты я буду благовоспитанной.
— Благовоспитанными бывают не для других, а для самих себя. И потом, ты могла хотя бы покрыть голову платком перед работой.
