И в 525 году в соборе Святой Софии состоялось бракосочетание Юстиниана и Феодоры, а два года спустя в том же соборе патриарх Константинопольский торжественно возложил на голову Юстиниана императорскую корону. Он стал соправителем своего немощного дяди, а Феодора, соответственно, — императрицей.
И теперь перед нами предстает совсем другая Феодора — великая императрица одного из крупнейших государств мира, занимавшая рядом с Юстинианом блестящее положение, но вместе с тем существо деспотичное и высокомерное, вспыльчивое и страстное, никогда и никого не прощавшее. Редко когда человек незнатного происхождения, пробившийся в аристократическое общество, так быстро осваивался со своим новым положением и возможностями, которые открывались благодаря обладанию высшей властью.
Истинная женщина, Феодора очень хорошо понимала, что красота — самая верная гарантия ее могущества. Поэтому так много времени и внимания она уделяла именно своей внешности: обязательно долго спала, иногда ложась даже днем, принимала ванны с целебными снадобьями и благоуханными маслами, служанки ухаживали за ее телом и волосами, делая массаж, обертывания и маски.
Вышедшая из самых низов, Феодора хорошо знала цену деньгам. И обретенные огромные богатства стали одним из важнейших условий ее могущества — просто она знала, как лучше ими распорядиться. Императрица одаривала церковь и благотворительные учреждения, делала пожертвования на строительство. Заботясь о росте собственных богатств, она не забывала и о своих родственниках. Выдавая удачно замуж сестер и племянниц, она не только обеспечивала их будущее, но и достигала своих определенных целей. Так, она устроила брак своей племянницы Софии с племянником Юстиниана, предполагаемым наследником престола.
Заботилась Феодора и о несчастных, которых довела до нравственного падения крайняя нужда, а не порочные наклонности. Она основала для раскаявшихся грешниц монастырь на берегу Босфора, в старинном императорском дворце.
Феодора с ее твердостью и честолюбием оказалась на своем месте. Она с гордостью писала персидскому шаху Хосрову: «Император никогда ничего не решает, не посоветовавшись со мною». И она имела на это право, ведь однажды уже оказалась смелее и тверже императора. Почти неделю, с 11 по 17 января 532 года, город оглашался громкими криками восставших, которые требовали отмены непосильных налогов, прекращения притеснений еретиков и язычников, которых преследовал Юстиниан. Столица пылала — восставшие добрались до налоговых списков и сожгли их, учиняя повсюду погромы и бесчинства… Солдаты выжидали исхода противостояния, рассчитывая присоединиться к победителю. Император Юстиниан мог положиться только на два отряда. Но попытка выйти из дворца окончилась поражением. Командиры отрядов и сторонники императора советовали бежать. И тогда к Юстиниану обратилась Феодора: «Если ты, государь, желаешь спастись бегством, то это нетрудно сделать. Море рядом и корабли наготове. Ты можешь спасти свою жизнь. Смотри только, как бы тебе потом не пришлось пожалеть о таком спасении. Тому, кто однажды царствовал, стать беглецом — хуже смерти. Я не хочу дожить до того дня, когда меня перестанут называть императрицей. Мне более по душе изречение: “Царское одеяние — лучший саван!”» Слова Феодоры и ее твердость переломили настроение императора и его придворных. К вечеру того же дня 35 тысяч трупов врагов устилали улицы 400-тысячного Константинополя…
