Взгляд церковника изменился. Его лицо осунулось, позволив собеседнику разглядеть невероятную боль и усталость, которая гложет человека изнутри, словно неутомимый паразит.
– Его возможности безграничны, – тихо произнёс Праведник. – И беда, которую он может принести в наш мир, несопоставима ни с одной напастью. Именно поэтому мы можем сколь угодно молиться о спасении его души. Но все будет без толку. И неважно, простят ли его небеса или нет. Наша задача положить конец его опасному мытарству здесь и сейчас. Пока он не совершил еще большее злодейство.
Констебль коротко кивнул. Осторожно огляделся по сторонам и быстро щёлкнул кобурой: отогнул хлястик и прикоснулся к ручке револьвера. И пускай его движение не несло под собой никакого особого смысла, ему отчего-то стало легче. Совсем ненадолго, может быть, всего на пару минут, но все-таки легче. А потом на плечи вновь навалился груз ответственности. И даже если Праведник преувеличивал степень опасности, все одно, картинка вырисовывалась весьма и весьма скверная.
* * *
Первым констебля заметил юный изобретатель. Запутавшись в собственных мыслях, он случайно уперся взглядом в высокого стройного юношу, одетого в строгие темные брюки, белую рубаху с закатанными рукавами и темно-бежевый жилет. Но главной особенностью этого неброского костюма являлась широкая наплечная бляха с выбитыми на ней символами власти – трезубец и чайка, парящая над волнами. Ян долго пялился на представителя береговой охраны, пока до него, наконец, не дошло, что тот, в свою очередь, внимательно смотрит в ответ. Казалось бы, ничего серьезного. Только вот незадача: констебль уже несколько минут не сводил взгляда с мрачного лица исхудавшего узника. Неужели он его узнал?
Изобретатель попытался прогнать тревожную мысль, но она, как назло, прилипла не хуже карванского репья. А в следующую минуту сомнения ушли прочь – их действительно заметили.
Переговорив с сопровождавшим его церковником, констебль уверенным шагом направился ко входу в кафе.
– Он нас вычислил! – придя в себя, всполошился Дорченский.
– Что? Ты это о ком? – не понял унд. Однако уже через пару секунд отыскал причину обеспокоенности приятеля и, не раздумывая, скомандовал: – Живо! Уходим!
Узкий проход между ровными рядами столов был не самым лучшим маршрутом для побега. Но иного выхода не нашлось.
– А ну-ка стойте! А как же счет?! – Миловидная официантка, уперев руки в бока, преградила им путь. И словно грозная фурия насупив брови, протянула ладонь, желая стребовать с беглецов законную оплату.
