― Но у меня есть собственные планы и цели, и я не позволю тебе или своим чувствам встать на пути к ним.
Он быстро передвигается по комнате, но потом замирает, глубоко дыша. Джейк поворачивается и смотрит на меня жестким взглядом.
― Может, меня и волнует твоя судьба, но этого никогда не будет достаточно, чтобы отвлечь меня от главного приза, а это ― попасть в дом Марко и забраться на вершину его империи.
От его слов мое сердце сжимается, но я по-прежнему осмеливаюсь задать вопрос, ответ на который мне так нужно знать:
― Значит, ты мог бы спасти меня и Сашу?
Джейк зажмуривает глаза, а когда открывает их, то пригвождает меня к месту проникающим насквозь взглядом.
― Я мог бы, но не сделаю этого. Я не собираюсь помогать ни тебе, ни кому-либо еще, ― его голос строгий и уверенный.
― Но в этом нет никакого смысла, ― говорю я, качая головой. ― Зачем тебе, вообще, нужна империя, занимающаяся продажей людей? ― спрашиваю, пытаясь не разрыдаться.
Он замирает, уставившись на меня, снова удивляясь, что я продолжаю его допрашивать.
― Не твое чертово дело, ― бросает он зло. ― Одевайся, ― и направляется к двери.
Кровь, бегущая по моим венам, закипает от гнева.
«Он мог бы спасти нас, но не сделает этого».
Ублюдок.
Мне хочется выцарапать ему глаза, я хочу разрушить каждую вещь в этой клетке, которую они называют комнатой. Может, я и слаба физически, но я по-прежнему боец.
― Ты ― больной ублюдок, ― шиплю я ему в спину, когда он пытается покинуть комнату. Он останавливается и поворачивается ко мне с безразличным выражением лица, не обращая внимания на мой гнев.
― Рад, что ты наконец-то поняла, кем я являюсь на самом деле.
― О, я прекрасно знаю, кем ты являешься. Ты такой же, как и те мужчины, которые насиловали меня и других девушек из коллекции прошлой ночью.
Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, когда понимаю, что мне не хватает воздуха.
Всё тело Джейка замирает, и он спрашивает обманчиво мягким голосом:
― Что ты сказала?
Я должна быть напугана его тоном, но во мне слишком много злости, чтобы заботиться об этом.
― Ты прекрасно слышал меня, кретин.
В комнате становится зловеще тихо, а потом я чувствую в воздухе гнев и дикое напряжение. Джейк выглядит остолбеневшим, его глаза черные, а руки так сильно сжаты в кулаки, что костяшки пальцев побелели. Единственная часть его тела, которая двигается, ― дергающаяся челюсть.
Немного успокоившись и поняв, насколько Джейк зол, я сглатываю и делаю шаг назад.
