Мадам Беатриса, как умная женщина, не стала долго грустить, а постаралась вспомнить о чем-нибудь приятном…
Например, о том, что осенью она поедет в Гиень и завернет в замок Монпезá. И встретится с мессиром Марчелло.
* * *
Жаккетта в который раз пожалела, что родилась на божий свет.
Жанна взялась за нее не на шутку и лепила из камеристки подобие знатной дамы самым беспощадным образом.
Для начала она практически лишила начинающую звезду гарема еды.
По меркам Жаккетты — обрекла на голодную смерть.
— У знатных дам таких толстых задниц не бывает! — безапелляционно заявила Жанна. — Будешь голодать, пока не похудеешь.
— Я не похудею, у меня кость широкая! — слабо вякнула Жаккетта, которой сразу безумно захотелось есть.
Жевать, жевать, жевать без остановки! Что угодно, лишь бы съедобное!!!
Но предаваться мечтам об утраченной пище Жанна не дала.
Оставив без внимания лепет камеристки, Жанна запустила в нее своим синим платьем, которое так раскритиковала баронесса.
— Надевай!
Жаккетта, закусив губу, стала натягивать платье госпожи на себя. Платье не натягивалось.
Жаккетта, думая о несъеденных обедах, завтраках и ужинах, о матушкиных пирогах и булочках тетушки Франсуазы, о доброй госпоже Фатиме, которая сказочно кормила ее в своем домике, механически удвоила усилия.
Платье сдалось, но облепило Жаккетту, как тисками. Даже полностью расшнурованное, оно было безнадежно узким и длинным.
Жанна в это время что-то искала в своем новом ларце.
— Надела? — спросила она, не оборачиваясь. — Пройдись!
Жаккетта добросовестно, не за страх, а за совесть, шагнула.
Платье лопнуло на спине и на бедрах.
Услышав треск материи, Жанна оглядела переминающуюся с ноги на ногу Жаккетту, окончившее на ней в муках свой земной путь платье и, вздохнув, сказала:
— Ладно, снимай…
Задача выстругать из Жаккетты обольстительную восточную красавицу вдруг показалась ей очень и очень тяжелой.
* * *
После такого угрожающего поворота событий Жаккетта всерьез обеспокоилась собственным здоровьем и решила бороться за жизнь.
Ночью, когда весь дом отошел ко сну, она тихонько встала и бесшумно оделась.
На цыпочках прокралась мимо спящей Жанны, раскрыла окно — и была такова!
* * *
В веселом городе Риме было много местечек, где всякий разный люд веселился до утра, как желала душа и мог кошелек.
В одну такую харчевню и ворвалась ураганом крепко сбитая девица в коричневом платье, причесанная так, что волосы плотно закрывали уши и шею.
Один из компании гудящих здесь второй день студиозусов двинулся к ней, намереваясь пригласить к своему столу.
